Алые Евангелия

Баркер Клайв

— НО СМЕРТЬ ОТВЕРГЛА МЕНЯ! Я ПРОСЫПАЮСЬ НАГИМ, В ЗАПУСТЕНИИ МОЕГО РАЗРУШЕННОГО СКЛЕПА! В МОЕМ СВЯТИЛИЩЕ, ГДЕ Я ДОЛЖЕН БЫЛ ПРЕБЫВАТЬ ЭПОХИ В ОБЪЯТИЯХ ТИШИНЫ, Я ОБНАРУЖИВАЮ ТОЛПУ, СМЕРДЯЩУЮ БЕЗУМИЕМ И УБИЙСТВОМ, УПИВАЮЩУЮСЯ КРОВАВОЙ ЯРОСТЬЮ… РАЗГРАБЛЯЮЩУЮ МОЕ МЕСТО ЗАБВЕНИЯ.

На мгновение он стих, позволив отголоскам своего справедливого гнева, казалось, разносившимся несколько минут, утихнуть. Когда он заговорил снова, голос его был не громким, однако каждый слог отозвался в черепах всех присутствующих.

— Почему я наг? — спросил Падший, мгновенно поворачиваясь лицом

к жрецу Ада, облаченному в доспехи Дьявола. Сенобит ничего не ответил. Дьявол улыбнулся. Он повторил вопрос тоном, источавшим елейное искушение. — Почему я наг?

Гарри наблюдал за происходящим из своего укрытия, сдерживая побуждение моргнуть.

— Давай, — прошептал он так тихо, что даже Норма, стоявшая рядом с ним, сжимая его руку, не расслышала. — Убей ублюдка!

Жрец заговорил

— Мой Король, вы были мертвы, — сказал жрец Ада. — Я пришел за Вами. Вся моя жизнь была…

—... подготовкой к тому моменту, когда мы встретимся, — закончил Люцифер.

— Да.

— Даже смерть не может спасти меня от этой пытки повторения.

— Мой повелитель?

— Я уже слышал эту историю. Я уже видел тебя. Я уже видел всех вас! В бесчисленных воплощениях! — прокричал Дьявол толпе, внимательно следившей за каждым его движением. Когда он заговорил снова, речь его была медленной и неторопливой. — Я больше этого не хочу.

Произнося последнюю фразу, он поднялся в воздух и потянулся к жрецу Ада. Но доспехи, которые он некогда носил, теперь сменили верноподданство и отреагировали на приближение Люцифера, выпустив защитные световые нити, поражавшие, разматываясь, новообретенного врага.

В мгновение ока страх Сенобита испарился. Броня приняла его в качестве своего владельца, его магия была бесконечно сильнее, чем когда-либо, а Дьявол стоял перед ним, обнаженный и потускневший. Война еще не закончилась. Победитель еще не определен. Жрец Ада сделал глубокий вдох, а затем произнес роковое заклинание призыва Восьмого Орудия:

— Уз … Ях … Ай … Аль … Ак … Ки … Ут … Ту … Ут … Ту … Йех … Маз … Аз … А … Ях … Нех … Арк … Бей … Еэ … Ут … Ту.

Едва поток звуков иссяк, как мощь, заключенная в них, вырвалась на свободу, порождая смрад, зловоние жизни и смерти, сливающиеся в одну чудовищную реку разумной густоты, в которой секреты зарождения мира и, без сомнения, секреты его конца закружились вместе в едином соблазнительном ликере. Все поветрия — истребители планет были здесь, кружили в воздухе вокруг его головы — как и их противосредства, если бы у кого-нибудь хватило терпения выделить их из ядовитой массы безумств и болезней. Именно этого желал жрец Ада, и он погрузил руки по запястье в Иной Гумус.

Гумус откликнулся мгновенно, не только обволакивая его снаружи, но и безболезненно торя стезю добродетели в его плоть, кости и костный мозг, так что вязкая субстанция завладела им. Только когда она поднялась по позвоночнику и начала закачивать свою сильнодействующую материю ему в голову, он испытал приступ беспокойства. Наполнить этой первобытной мощью свои конечности, сердце и живот — одно дело; заполнить ею свой мозг, над которым он всегда властвовал безраздельно, тем самым отказывая себе в возможности побаловаться даже ничтожным количеством веществ, изменяющих сознание для сохранения ясности мысли, — не столь приятно. Субстанция,

казалось, почувствовала его кратковременное сопротивление и, прежде чем он смог воспротивиться, полностью затопила его голову.

Он издал единичный хрип, и его тело, все еще удерживаемое в воздухе элитарной броней, окаменело. Затем жрец ада начал медленно подниматься, переходя в горизонтальное положение лицом вниз. По мере вращения, идеальная симметрия его покрытого шрамами лица разрушалась образованием новых вен, продирающим себе путь по его лицу, усеянному гвоздями — магия, призванная им, вырезала в его неприспособленном для подобных новообразований теле силовые каналы. Она не только сформировала новые вены на его лице, но и хлынула по мышцам под доспехами Люцифера, заставляя их наливаться силой, пока ангельский панцирь не заскрипел под давления его растущего тела.

Все это — от произнесения заклинания до его новой ориентации в воздухе, — заняло сущие секунды, в течение которых глаза жреца оставались закрытыми. Когда действо подошло к концу, Люцифер заговорил.

— У тебя есть что ещё сказать?

— Только это, — ответил жрец Ада, открывая глаза, и в его перетянутых венами руках возникли два изогнутых клинка — проделки его новообретенной силы. Затем Жрец набросился на бывшего Короля Ада, и оба титана выдали карт-бланш своей нераскаявшейся ярости.

9

Характер сражения, развернувшегося внутри собора, изменялся несколько раз. Битва меж демонами, кажется не знавшими и не беспокоящимися на чьей они стороне, теперь трансформировался в кровопролитие, перешедшее, несомненно, в финальную фазу, когда два главных действующих лица кружили друг вокруг друга высоко над головами демонов-мутантов, а каждое скрещивание их клинков сопровождалось выбросом волн пылающего воздуха.

Гарри все еще поражался, видя, как существо, которое он считал мелким искусителем в инфернальном пантеоне, настолько преобразилось благодаря плодам своих преступлений (убийствам, кражам и т. д.), что теперь сражается с самим Люцифером, словно они могут быть ровней. Две природные стихии не обменивались словами, они просто сходились и кружились, сходились и снова кружились, казалось что каждая из них была одержима бескомпромиссным желанием уничтожить другую, неистово стремясь вырвать у той другой жизнь, будто ее никогда и не существовало.

В конечном итоге громкие боевые кличи стихли; слышен был только грохот яростных ударов, наносимых Сенобитом и Князем Тьмы. Недавно набранная армия Жреца сократилась до тысячи демонов, молча наблюдавших за происходящим и болевших за его; остальные сгинули, либо испытав на себе смертельный удар Люцифера, либо просто сбежали с поля боя, испугавшись. Даже жалобы и мольбы умирающих (демоны, как и люди, чаще всего в конце звали своих матерей) поутихли.

Причину всего этого было нетрудно понять: волны энергии, высвобождавшиеся в результате столкновения Люцифера и жреца Ада, по силе превосходили многое из того, что большинство из них было в состоянии выдержать. Теперь только в дальних уголках собора, куда не доходили волны эвтаназии, оставалось лишь несколько выживших, и даже они неуклонно слабели, по мере того как кровь и дыхание медленно покидали их пронзенные тела. Необъятное пространство, бывшее всего несколько часов назад пустым и нетронутым, теперь превратилось в полуразрушенное место совершения массовых убийств, где две силы неизмеримой мощи сражались над усеянным трупами полом.