Алые Евангелия

Баркер Клайв

Лана, Армандо и Райан трудились до седьмого пота в Г-образной кладовке, дверь между двумя комнатами была приоткрыта, но никто особо не разговаривал. Они передвинули множество коробок, которые действительно были набиты канцелярскими принадлежностями, рассказывающими свою собственную тоскливую историю. Только один предмет просочился к Кэзу.

— Взгляни на это. Там их целая коробка, — сказала Лана, передавая Кэзу рождественскую открытку. Не существовало какого-либо более печального доказательства несбывшихся надежд Гарри по поводу своего предприятия чем вот

эта умело нарисованная открытка с безобидным изображением сосен и снега при лунном свете и напечатанным внутри пожеланием получателю: — Восхитительнейшего Рождества до следующего Рождества! Наилучшие поздравления от вашего детективного агентства Д'Амура.

Кэз улыбнулся. — Готов поспорить, что он ни одной не отправил.

— Что смешного? Кэз обернулся. Гарри пошире распахнул дверь.

— Просто говорили о Рождестве, — слегка запинаясь ответил Кэз. Он положил открытку на стол Гарри. — Ничего важного.

— У вас все в порядке?

— Мы потные, пыльные и хотим перекусить, — сказала Лана, — но справляемся.

— Может, заказать из китайского ресторана? Или из хорошего тайского заведения в нескольких кварталах отсюда, с доставкой? А может пиццу?

— Я — за тайскую! — крикнул Армандо из кладовой.

— Тайская — норм, — согласилась Лана. А будет тайское пиво? А то жажда замучила.

— Без проблем, — сказал Гарри. — Телефон не передвигали?

— Может, я закажу? — спросил Кэз.

— Нет, Кэз. Я слепой, но не калека.

Гарри уверенно направился к столу, с удивительной легкостью минуя сваленные в кучи папки, загромождавшие ему путь. Он добрался до своего кресла и присел.

— Знаете — это чертовски удобное кресло. Кэз, поставишь его для меня около окна?

— Имеешь в виду в большой комнате? Вместо кресла Нормы?

— Ага.

— Будет сделано.

Гарри подвинул кресло к своему столу, поднял трубку телефона и набирал номер по памяти.

— Я просто закажу всего понемножку, что у них действительно хорошо получается. Так пойдет?

— Райан не любит слишком острое, — сказал Армандо. — Ведь так, Райан?

Райан что-то пробурчал.

— У вас там все в порядке?

— Ага. Просто… сосредоточился.

— На чем?

— Да ерунда. Просто проконтролируй, чтобы не было слишком остро.

— Принято, — ответил Гарри. — Черт побери. — Он опустил трубку. — Набран неверный номер.

Он пододвинул телефон, чтобы тот оказался прямо перед ним, и пробежал пальцами по кнопкам: — Какого черта я этим занялся? У меня в голове…

Он прервался.

— Хочешь, я проверю номер? — спросил Кэз.

— Послушай, — пробормотал Гарри. — Слышишь?

— Что?

— Эту позвякивающую музыку. — Гарри резко встал, уронив трубку на стол рядом с телефоном. — Кэз, ты слышишь это? Лана? Он двинулся, обходя стол с другой стороны, к двери в складское помещение, опрокидывая в спешке несколько кип бумаг. Лана открыла дверь нараспашку, придавив ею макулатуру к стене.

— Осторожно, — сказала она Гарри. — Пол завален…

Слишком поздно. Нога Гарри зацепилась за одну из коробок, он споткнулся

и упал на четвереньки в кучу из конвертов и резинок для скрепления бумаг, высыпавшихся из опрокинутой коробки.

— О Боже, Гарри, — воскликнула Лана. — Ты в порядке?

— В порядке!

Он протянул руку вправо, по памяти нащупывая пальцами ручку верхнего ящика значительно помятого картотечного шкафа. Однако, ящик оказался незаперт и пуст. Ручка выскользнула, и Гарри ударился бы об пол во второй раз, если бы Лана не навалилась всем своим весом на ящик и не захлопнула его. Гарри потребовалось еще мгновение, чтобы восстановить равновесие. Музыкальный перезвон продолжал звучать: приторное мелодичное рондо убыстрялось, подобно безумному вальсу.

— Где Райан? — спросил Гарри.

— Он там, дальше, — ответил ему Армандо. Армандо, как догадался Гарри, говорил из угла комнаты- из места, дающего хороший обзор и позволяющего видеть как Гарри, так Райана. Дальний конец комнаты был особенно захламлен. Четыре черных пластиковых мешка для мусора, в которых лежали записи вне папок и папки без записей, сломанные фотоаппараты, брошенные в коробку вместе с сотнями рулонов отснятой, но непроявленной пленки. И под всем этим бардаком были погребены несколько предметов, которые Гарри считал необходимым сохранить, но не хотел лицезреть каждый день, потому что они вызывали неприятные ассоциации: опасные сувениры из его путешествий на край света и его собственной вменяемости.

Он тихо проклинал себя за то, что забыл об опасности, погребенной здесь среди мусора: скальпель, конфискованный им у бедокурившего демона, который выдавал себя за пластического хирурга, оказывавшего услуги по сниженным ценам; несколько сувениров из демонического казино, которое он прикрыл. Он хранил их все, но…

— Не-е-е-т, — прошептал Гарри. Невозможно. Я оставил ее в Луизиане.

Гарри осторожно обогнул угол. Никаких сомнений. Перезвон шел их шкатулки — адского шедевра Лемаршана.

Музыка, воспроизводимая ею, захватила человека, на половину уже открывшего ее.

— Райан? — спросил Гарри. — Что это у тебя?

В ответ Райан пробурчал что-то невнятное. Он явно находился под гипнотическим воздействием шкатулки.

— Гарольд, что там? — прокричал Кэз. — Ты меня пугаешь, мужик!

— Райан! Я знаю, что с ней забавно повозиться, но ты должен положить ее на место.

Теперь Райан действительно заговорил, защищая свою собственность.

Я нашел ее в мусоре!

— Я знаю, — произнес Гарри как можно спокойнее. — Но ее нужно вернуть.

— Ты слышал Гарри, — сказал Кэз. Он встал на то самое место за левым плечом Гарри, где тот надежно держался на протяжении всего похода через Ад. — У Гарри не в привычках страдать херней, — продолжил Кэз. — Просто отдай эту гребаную шкатулку. Не знаю, с чем ты там возишься, а ты и тем более.

— Иероглифы прекрасны….

— Это Teufelssprache, — сказал Гарри. — Немецкий. Человек, который все это замутил, жил в Гамбурге. Сейчас он уже мертв. Но перед смертью он дал название коду.