Алый флаг Аквилонии Спасите наши души
Шрифт:
Когда все закончилось, в отряде лейтенанта Гаврилова один боец был убит и пятеро ранены. Ничтожные потери для боя с почти втрое превосходящим противником. Вражеские солдаты не успели воспользоваться ни ручными пулеметами, ни даже винтовками: все потери штурмующим в сутолоке ночного боя были нанесены в результате револьверной стрельбы с короткого расстояния. При этом из ста двадцати семи британцев, находившихся в лагере, в живых остался всего двадцать один, в том числе и сержант Шарп - связанный по рукам и ногам, голый как младенец, он страдал от боли раненого самолюбия. Когда началась стрельба, он как раз лежал на бабе, среди ночи в очередной раз удовлетворяя свою мужскую надобность. Все,
Самые большие трудности у лейтенанта Гаврилова начались уже после окончания боя, когда враг был уничтожен и частично пленен. На востоке, где час назад взошел месяц, разгоралась багровая заря нового утра, а тут, на территории разгромленного британского лагеря, творился полный бардак. И дело было не в разбросанных повсюду голых, полуодетых и полностью обмундированных трупах британских солдат, и не в связанных по рукам и ногам пленных (с этими командир сводной роты намеревался разобраться позже). Главную проблему представляли собой местные женщины: они не стали разбегаться с криком во все стороны, как лейтенант Гаврилов опасался перед боем - нет, они просто сидели голые на земле, закрыв головы руками, и сдвинуть их с места не было никакой возможности.
– Оставь их пока, Василий Андреевич, - сказал ему подпоручик Акимов.
– Вот настанет утро, придет наша Наташа и объяснит местному народу политику нашей партии, а сейчас они думают, что мы такие же, как британцы, и иное ты им не объяснишь.
– Так простудятся же...
– засмущавшись, Гаврилов отвел взгляд от изящных длинных ног одной такой первобытной красотки.
– А им еще детей рожать - быть может, даже тебе или мне. Ты это, товарищ Акимов... ничего такого не думай. Силой их брали проклятые британские собаки, а потому чисты они перед нами, как белый снег.
– А я ничего такого, Василий Андреевич, и не думаю, - ответил тот нарочито спокойно, - точнее, думаю, но так же, как и ты. А вот пленных британцев стоило бы повесить, как говорится, не отходя от кассы - желательно на том же дереве, которое они уже украсили двумя своими приятелями.
– С британцами, товарищ Акимов, мы поступим, как Стенька Разин с пленными боярами, - сказал лейтенант советской морской пехоты.
– Был у него такой момент, когда боярина выводили перед местным населением, над которым тот властвовал, и спрашивали, кто чего про этого человека скажет доброго, а кто дурного. Редко, но бывало, что после такой процедуры классового врага отпускали на все четыре стороны, но чаще торжественно, со всей помпой, сажали на кол или кидали в воду, напихав камней за пазуху. Разбираться с этой публикой мы будем, когда сюда придут товарищ Наталья и твой товарищ Кариметов, а пока пусть еще немного поживут.
16 мая 3-го года Миссии. Четверг. Около полудня. Галлиполийский полуостров, Долина Анафарта, бывшая британская колония «Нью-Норфолк».
В половине четвертого утра, когда стало уже достаточно светло, чтобы не спотыкаться, лейтенант Гаврилов отослал отделение старшины Караваева в сторону юго-западного британского блокпоста для атаки того с тыла. Одновременно погибшему рядовому Потапову его товарищи по отделению начали копать могилу на вершине холма, а убитых британцев принялись стаскивать в сторону от лагеря - туда, где они в ближайшее время никому не будут мозолить глаза.
За этим занятием, в четыре утра, когда солнце всходило над горизонтом, морских
А уже в шесть утра наблюдатель с вершины высоты «60» сообщил, что видит в бинокль спускающийся с восточной части долины отряд поручика Авдеева - в полном составе, с кавалерией и невооруженным женским подразделением. И почти тут же последовал доклад, что с юго-западной направления в бывший британский лагерь возвращается отделение старшины Караваева, и вместе с ним бойцы старшего унтер-офицера Середы, а в море видна идущая к берегу подводная лодка. Процесс воссоединения дружного коллектива был стремительным -буквально час назад каждая группа или отряд действовали на своем направлении, и вот вскоре они снова станут одним целым.
Оставив в лагере старшим подпоручика Акимова, лейтенант Гаврилов в сопровождении одного бойца-автоматчика поспешил на берег встречать командира всей их группы, ибо иначе невместно. Растерзанные ночными пожирателями мертвого мяса останки британских офицеров его не впечатлили. Эти люди повели себя в новом мире как дикие звери, то есть как фашисты - а потому конец их оказался закономерен. Туда им и дорога.
Тем временем подводная лодка бросила якорь метрах в трехстах от уреза воды, шлюпка с «Аскольда» взяла на борт одного человека и под ритмичные взмахи весел стрелой помчалась к берегу.
– Здравия желаю, товарищ капитан-лейтенант!
– приветствовал командир морпехов старшего по званию и должности.
– Операция по ликвидации британской колонии прошла успешно, имеется двадцать один пленный, остальные враги уничтожены. Наши потери - один убитый и пятеро раненых. С востока на соединение с нами движется отряд поручика Авдеева. Потерь в его отряде нет. Должен сказать, что вы нам очень помогли, уничтожив артиллерийским огнем вражеский командный состав, после чего в лагере у противника произошла буржуазная революция, что сильно облегчило нашу задачу.
Капитан-лейтенант Голованов пожал своему собеседнику руку и ответил:
– Здравия желаю, товарищ лейтенант. Поздравляю вас с успешным завершением операции. Потери - это, конечно, скверно, а вот пленные, наоборот, отлично.
– В правильном бою при штурме укрепленных позиций готового к бою противника потери были бы гораздо больше, поверьте моему боевому опыту, - с хмурым видом сказал лейтенант Гаврилов.
– Что касается пленных, то, как мне кажется, это такие мерзавцы, насильники и убийцы, которым жить дальше вообще незачем. Только раз уж мы не пристрелили их в ходе боя, поступать дальше требуется по закону - судить быстрым и суровым, но справедливым судом, после чего присоединить к их уже мертвым приятелям. Спасенные нами местные должны видеть, что их жизнь и честь имеют для нас значение, и что за них теперь мы будем мстить - так же, как и за прочих советских людей. У нас там, дома, когда пришла помощь из будущего, с этим стало очень строго: если при обыске особисты найдут у пленного фрица фотокарточки с казненными советским людьми, то мерзавца тут же отдают под трибунал. А потом пятнадцать минут на формальности - и к стенке или на сук.