Алый король
Шрифт:
Легионер осыпал женщину градом фантомных видений, заполнил ее мозг бессчетными жуткими образами сожжения Просперо. Все кошмарные деяния, виденные Ариманом, все невообразимые утраты, понесенные им, сплелись в ментальную шпагу, которой воин беспощадно пронзил сердце и душу Темелухи.
Она взвыла от невыносимой телесной боли и духовного ужаса, что соединились в мареве непредставимого страдания. Единственным убежищем для жрицы осталось безумие, и остатки разгромленных армий ее рассудка бежали во тьму помешательства, неспособные более выносить муки реальности.
Темелуха безвольно
Воин, безразличный к страданиям жрицы, встал над ее содрогающимся телом. Он наяву пережил то, что погубило Темелуху в мыслях, но разум и тело легионера справились с горем и болью, каких не вынес бы ни один из смертных.
— Тебя обманули, — сказал Ариман, хотя женщина уже совершенно утратила самосознание. — Железный Окулюс никогда не был вашим узником.
— Но и тебе он… не достанется…
Черты жрицы обмякли, и осталось неизвестным, какой мудростью она хотела поделиться. Азек поднял взгляд на саркофаг оракула; тот втянул щупальца своей энергии обратно и свернулся в металлической темнице, словно хищный змей, утоливший на время чудовищный аппетит.
— Я прав, не так ли? Ты находился здесь по своей воле.
РАЗУМЕЕТСЯ.
— Ты не дал Темелухе перерезать мне горло. Разбил ее оковы на моей броне.
ДА.
— Почему?
ОНА СОБИРАЛАСЬ УБИТЬ ТЕБЯ, А МЫ С ТОБОЙ ЕЩЕ НЕ ЗАКЛЮЧИЛИ СДЕЛКУ.
Ариман подошел к висящей над колодцем домовине. Заскрипев цепями, Железный Окулюс качнулся в сторону воина. Из разошедшихся швов в отверстие внизу закапал беспримесный эфир.
— Какую сделку?
— О, Фулгрим, да что такое «мандала»?! — выкрикнул Люций. Сплевывая кровь, он поднялся из груды щепок и хрустальных осколков на месте одного из стендов. Вокруг мечника порхали распадающиеся обрывки бумаги и выделанной кожи.
Рядом с ним распластался Менкаура; казалось, псайкера больше тревожит состояние парящих лоскутков, чем страшная рана в груди. От ёкая, который чуть раньше свалил Люция пси-шоковой волной, осталась лишь оплавленная горка металла и пластмассы.
Новое подтверждение того, как заметно возросла безыскусная мощь Толбека.
— В наших ритуалах мандала обозначает Вселенную, — пояснил Санахт, блокируя клинок-косу из вибрирующих молекул воздуха. — Ее космический символизм помогает практикам сформировать сакральное построение для боя.
— То есть встать в убойный круг? — уточнил Люций.
— Ты упрощаешь суть мандалы, но… да.
— Вы, Сыны, слишком любите красивые слова, — отозвался мечник.
Крутнувшись на пятках, он щелкнул своим мерзостным кнутом и обезглавил другого автоматона в фарфоровой маске. Упав на одно колено и взмахнув серебристым мечом, воин разрубил тонкие керамостальные икры третьего противника. Существо рухнуло на металлический пол; к грохоту примешался визг черного, как деготь, нематериального пламени, что рванулось из отформованного черепа.
Ёкай окружили легионеров, будто орки, напирающие на стену щитов последних выживших. Сразу же после нападения на Менкауру остальные воины Тысячи Сынов, включая Санахта, построились мандалой вокруг адепта Корвидов. Мгновением позже армия автоматонов, ждавшая снаружи, хлынула в черные врата и обрушилась на космодесантников. Их атаковало больше двух сотен механических солдат, вооруженных смертоносными пси-клинками, встроенными орудиями, кинетическими и пиромантическими чарами.
Санахт успел схватиться лишь с несколькими из них, поэтому еще не определил, связаны ли способности ёкаев с готическими начертаниями на их масках. Вскочив на ноги, он отразил Соколом направленный сверху вниз удар псионического меча. Противник с ошеломительным проворством взмахнул пламенеющим оружием в обратном направлении.
Сын Магнуса наклонился вперед, подставив пси-клинку наплечник. Нематериальное лезвие рассекло серебристо-багряный керамит, но легионер, развернувшись, оказался вплотную к автоматону и всадил Шакала в центр безликого черепа. Вдоль меча хлынула струя темного огня; выдернув клинок, Санахт парировал очередную атаку.
Сражение развивалось головокружительно быстро, неприятели обменивались выпадами в темпе, недостижимом для смертных фехтовальщиков. В ёкаях механическое проворство сочеталось с коварством варпа, но воины-псайкеры не уступали им, полагаясь на сверхчеловеческую скорость реакции и отточенную ментальную дисциплину.
Братья Тысячи Сынов, соединив разумы в общее ментальное ноле и заняв определённые позиции в известной им всем мандале, бились плечом к плечу; боевое построение идеально помогало воинам дополнять друг друга.
Толбек прикрыл товарищей пламенными щитами от сокрушительного залпа пушек в кулаках автоматонов. Керамические пули на лету превратились в облачка жгучего пара и развеялись, коснувшись доспехов Астартес.
Следом адепт Пирридов метнул во врагов дротики из ослепительного сияния, которые пробили броню ёкаев и вонзились в их скованные чарами сердцевины. Запертые там порождения имматериума сгинули, пожранные вихрями раскаленного белого пламени.
Хатхор Маат меж тем вступил в схватку с тартарухами: адепт Павонидов замораживал тела жрецов, и Со-бек тут же разбивал их кинетическими волнами, более мощными, чем удары громового молота в руках элитного бойца Сехмет [35] . Практик Аримана ворчал от напряжения, жилы у него на шее пульсировали, будто гибкие трубопроводы. Менкаура, несмотря на тяжелейшую рану, при помощи дара Корвидов помогал собратьям заранее реагировать на угрозы.
Каждый воин отдавал все силы ради выживания, и только Люций, казалось, наслаждался свирепостью и мастерством врага.
35
Сехмет (они же Тайные Скарабеи) — воины Первого братства Тысячи Сынов в терминаторских доспехах.