Алый король
Шрифт:
Пром заметил в биополе примарха вспышку болезненного сожаления; будь на месте Магнуса кто-то иной, Дион назвал бы это чувством вины. Но эмоция исчезла сразу же после того, как библиарий увидел ее.
Циклоп повернулся влево, потом вправо, изучая окружившее его кольцо из плоти и стали. Подняв золоченый хопеш, Алый Король описал клинком сверкающую восьмерку, и его глаз блеснул предвкушением битвы.
— Как думаешь, хватит ли тебе бойцов, чтобы убить меня?
— Посмотрим, — промолвил Йасу.
Ухмыльнувшись, Магнус с хрустом покрутил
— Обязательно посмотрим.
Опустив меч, Пром оглянулся через плечо на Креденса Аракса и Виндикатрицу, ждавших его приказаний.
Кивнув, Дион скомандовал:
— Огонь!
Под широким коралловым отрогом на острове примарха парила сфера варп-пламени. Эта лампа, не требующая топлива, отбрасывала теплое сияние на лица Амона и его генетического прародителя. Оба сидели в безмолвии, наблюдая за танцем звезд с высокого утеса над темным океаном.
Когда советник смотрел на небо из воды, светила казались ему статичными, однако теперь стало понятно, что они движутся по замысловатым траекториям. Перемещения созвездий выглядели случайными, но в действительности подчинялись закономерностям не менее точным, чем часовой механизм.
Амон всмотрелся в черты Магнуса. Случилось то, что воин ранее считал невозможным: его отец одряхлел. Алый Король сохранил отвагу, с которой шел в сражение против Лемана Русса, и его скрытый под повязкой взор не утратил мудрости, но морщины на лице Циклопа напоминали глубокие каньоны, а пожелтевшая кожа — тонкий пергамент.
Советник не знал, с чего начать разговор. Он всегда легко общался с отцом, но сидевший рядом старик был совершенно незнаком Амону. Возможно, для Магнуса прошло столько времени, что примарх забыл о дружбе с сыном?
Впрочем, даже просто находясь рядом с Алым Королем, легионер ощущал прилив свежести. Усталость, терзавшая советника после того, как он выбрался на берег, понемногу отступала. Да, подобное обновление дорого обошлось ему — вместе с силами вернулись и прежние муки: жуткая боль в трущихся друг о друга осколках позвоночника, которые павониды скрепили бесчисленными фрагментами новой ткани, обещала остаться с ним навсегда.
— Прости меня, сын мой, — наконец произнес Циклоп.
— За что?
— За то, как ты страдаешь по моей вине. — Магнус смотрел вдаль, на волны. — И за то, что я бросил тебя в Великом Океане. Не по злой воле, просто растерялся. Тогда я… обезумел от горя, и к тому же мне предстояло в одиночку создавать Планетарий.
Амон испытал прежде немыслимое для него чувство: гнев на своего примарха.
— Тогда зачем вы просили меня помочь?
— Разве?
— Да, на вершине Обсидиановой Башни. Вы сказали, что мы построим величайшую библиотеку в истории Галактики. Пообещали мне, что мы возведем ее вместе.
Сокрушенно вздохнув, Алый Король покачал головой.
— В ту пору я обожал хвастаться.
— «В ту пору»? — повторил советник. — Как долго вы пробыли здесь?
Пожав
— Слишком долго. А сколько лет потратил ты, разыскивая меня?
Амон ощутил, что Магнус не желает отвечать прямо.
— Не знаю, но думаю, что очень много. На Планете Чернокнижников непросто отслеживать ход времени.
Циклоп кивнул, признавая правоту воина. Снова воцарилось молчание.
— Значит, вы нашли место для Планетария, — произнес советник, глядя на океан.
— Да, — подтвердил примарх. Он потер лицо ладонью, и Амон осознал, что его отец изможден до глубины души.
При виде согбенного Алого Короля воину хотелось плакать.
— Покидая тебя в варпе, я… не был собой, — проговорил Магнус, не отводя скрытого повязкой взора от сферы холодного пламени. — Большая часть моей сущности необратимо распадалась, и от меня уже откололось… чрезмерно многое. По правде сказать, сейчас я не уверен, что моя душа когда-нибудь восстановится. Я боюсь, что буду слабеть с каждым вздохом, если отправлюсь обратно.
Видя, насколько беззащитен Циклоп, легионер перестал гневаться.
Как же плохо Амон и его братья понимали всю тяжесть бремени, что несет их отец; как же охотно они полагали его извечное могущество и непоколебимую силу естественными и неизменными.
Алый Король протянул руку к шару варп-огня, глядя в его прозрачное нутро.
— Когда я… пришел в себя, то обнаружил, что ты очень, очень далеко от меня — и в пространстве, и во времени. Искренне хотел перенести тебя ко мне, но… услышал зов океана. Он привел меня в этот мир, где я решил сотворить Планетарий. Определив, какие труды ждут меня, я понял, что сумею довести работу до конца лишь в одиночку.
— Почему же? — требовательно спросил Амон. — Я бы помог вам!
— Нет, ты бы давно уже умер.
Советник осекся. Судя по словам Магнуса, тот провел на острове столько лет, что за такой срок, несомненно, скончался бы и функционально бессмертный космодесантник.
— И все эти годы вы непрерывно создавали Планетарий? — уточнил воин. — Наполняли мировой океан воспоминаниями?
— Да, в основном, — широко улыбнулся примарх. — Иногда я летал по эмпиреям, чтобы лучше понять, как изменилась Галактика в мое отсутствие. Однажды я даже рискнул проникнуть в Гибельный шторм и вывел из варп-бури Лоргара терпящий бедствие корабль сынов Вулкана.
— Но что нам делать теперь?
Циклоп поднялся на ноги. Из-под его плаща с вороновыми перьями показались матово-бронзовые латы и красные птеруги из вываренной кожи.
— Мы вернемся к остаткам нашего великого легиона. Попробуем закончить то, что я начал здесь, пока у меня еще есть немного времени.
Встав, Амон протянул ему руку.
— Закончим это вместе.
— Согласен, — ответил Магнус.
Часть третья: Отверзение уст