Шрифт:
Часть первая
Человек
Глава 1
Пустота
Пустота, абсолютная и неминуемая, не имеющая ни цвета, ни формы, прекрасная и завораживающая чистотой своей первозданности и, в то же время, пугающая своей вечной всепоглощающей и способной довести до безумия неизвестностью. Именно пустота, первое что чувствует и осознает угасающее сознание человека. И вот, уже через мгновение, приходит не имеющий четких граней всепожирающий, заглушающий все чувства и мысли, абсолютный животный ужас. Этот ужас подобен звериному, не имея изначальных причин, он обволакивает всё тело и разум. Зрачки расширяются, кровь неистово бурлит, проносясь по венам, а мысли приобретая некую аморфность, разлетаются, не способные теперь собраться воедино. Человек, будучи не в силах полностью осознать происходящее, совершает свой последний осознанный выдох, вместе с которым будто вырывается короткий, но вместе с тем отражающий всё отчаяние и растерянную беспомощность крик, что царит в угасающем разуме. Вопрос, дрожащие уста способны произнести лишь его, прежде чем навечно замереть в окоченении. Вопрос, гласивший – «Что?». Почти беззвучный, подобно шелесту листвы, он служит некой отправной точкой и, в то же время, символом ещё живого подсознания.
Но вот, роковой вопрос был оглашён и сознание человека застилает туман. Его взор навеки застывает, отныне и навсегда потерявший осмысленность. Вскоре уходит и туман, унеся с собой последние мысли и чувства.
Человек канул в небытие, но в последний миг, он ощущает лёгкость, которую прежде не испытывал. Именно в этот короткий, кажущийся мимолетным миг, что стоит на его пути в абсолютную черноту, человек обретает свободу, свободу от всего. Лишь на одно короткое мгновение, он становится совершенно чуждым своему привычному миру, не испытывая ни радости, ни горя, ни волнения. В этот скоротечный миг, его не заботит будущее, он не думает и не помнит о прошлом, его мысли, проходящие сквозь время, были растворены и обрели некое подобие бесформенности. Тело же, более не просило еды или ухода, оно не чувствовало соприкосновения с этим миром, как не чувствовало своего веса и кажущейся такой привычной, до этого момента, тяжести неба. Всё человеческое существо, как тело, так и дух замирают в этот миг, и наступает всепоглощающая, но уже не вызывающая каких-либо чувств и эмоций пустота.
Но вот, темнота заменяется неясным, иным пространством. Оно, будто осознанно, противясь человеческому существу, вдруг отвергает сознание человека, медленно расплывается и оставляет после себя лишь ощущение некой опустошенности.
Вскоре, от темноты не остаётся и следа. На смену ей, в ещё нераскрывшиеся глаза, ударяет яркий, кажущийся почти враждебным после абсолютной черноты, свет.
Чувствуется, что всё вокруг имеет некую форму, но детали столь расплывчаты, что человек не может распознать ни одну из них. Он, вдруг, снова ощущает пресловутое давление неба и тяжесть своего тела. В его уши, словно раздирая царящую ещё мгновение назад тишину, врываются негромкие по своему существу, но теперь кажущиеся оглушительными звуки. Вместе с тем, приходят и приятные чувства. Человек вновь обретает так не ценившееся при жизни, а после и вовсе казавшееся утерянное навечно, великолепие своего дыхания. Жадно глотая воздух, словно спасённый утопленник вынесенный на берег, он катается по будто каменному твёрдому полу, боль, от соприкосновения с которым, человек теперь также чувствовал.
Наконец, пространство вокруг обретает форму. Из, казалось бы, такой яркой далёкой пелены, выплывает разожжённый камин. В тёмных углах, медленно и не спеша, вырисовываются шкафы, доверху забитые книгами. Они загораживают собой всё пространство вокруг, словно намеренно, скрывая за собою стены комнаты, от ещё замутнённого и неясного взора очнувшегося.
В центре комнаты, проявляясь из аморфных неясных фигур, показался небольшой круглый столик, подле которого стояли два высоких кресла, по всей видимости, обитых серой плотной кожей.
Немного придя в себя, человек обессилено упал в одно из кресел. В его голове снова кружились миллионы мыслей, но не одна из них не смогла получить хоть какое-то развитие, так и ускользая в темноту подсознания. Дабы придать большую ясность своим ощущениям, он решает сосредоточиться на окружающей его обстановке. В начале, его внимание привлекает, выпирающий из стены напротив, камин. Несмотря на то, что в топке, казалось, во всю полыхает огонь, в комнате ощущалось довольно прохладно. Человек был одет лишь в тёмно-синие брюки и тонкую серую футболку. По его коже, то и дело, пробегали мурашки. Он всё продолжал смотреть на камин, чей размер и некая, пускай и уловимая, но в то же время, неподдающаяся осмыслению величественность, моментально приковывала к себе почти трепещущий взгляд. Сам камин представлял собой необычайно массивную, почти гротескную фигуру. Его нижняя часть была подобна замысловатой арке, в центре которой, выбрасывая языки пламени, горел очаг. Стенки каминной арки были вырезаны из камня, в них угадывались едва уловимые, больше напоминающие грубые эскизы небрежного художника, фигуры. Из-за чересчур большого количества мелких деталей и рисок, изображённая сцена слабо вырисовывалась. Но даже так, можно было определить, что все изображённые на стенках фигуры, будь то существа или люди, как бы поддерживали нависающую над ними гранитную плиту, величаво возложенную поверх основания и представляющую собой немыслимых размеров полку. Она была ничуть не захламлена, напротив, лишь только небольшие металлические чаши располагались на её углах, по обеим сторонам камина. Будь они пусты, человек принял бы их за обычные простые подсвечники, из чаш которых торчали тонкие металлические иглы и на каждую иглу, был насажен небольшого размера куб. Толщина граней каждого куба, не превышала ширины большого пальца. На них не было каких-либо изображений или символов, напротив, их ярко-алая поверхность была абсолютно гладкой и поблёскивающей в неровных отсветах. Кубы, явно выделялись из общей композиции, но по какой-то неведомой человеку причине, находились на своих местах.
Далее, изваяние камина плавно переходило в колонну, которая была оформлена переплетающимися узорами и полностью исписана замысловатыми сценками, значение которых не угадывалось. В действительности, колонна являлась каминным дымоходом, уходившим куда-то вверх, за пределы потолка. Только сейчас, человек заметил, что потолок представляет собой идеально гладкую, полностью однородную серую плиту, видимая поверхность которой была абсолютно чиста. Не было ни люстр, ни каких-либо других намёков на источники света. Изумлённый и полный непонимания, взгляд человека проследовал дальше, вдоль стен, полностью скрытых под рядами книжных полок. Слова, узорчато выведенные на корешках стоящих вдоль полок книг, были ему не знакомы.
Спустя некоторое время, человек замечает, что шкафы скрывают за собою все стены, помимо одной.
Последняя стена была обита деревом, расписанным причудливым и завораживающим орнаментом, от которого словно исходило внутреннее свечение. Из стены выпирали две массивные расписанные, со схожим узором, деревянные двери. Они словно были выставлены на показ и, вместе с тем, на общем фоне выглядели не к месту. Между ними висела небольшая картина. На ней, на тёмно-синем фоне, был изображён чёрный квадрат. Картина не представляла из-себя что-то интересное, но каким-то немыслимым образом забирало всё внимание на себя.
Вдруг, нарушая тишину, за одной из дверей послышались чьи-то ровные неторопливые шаги. Ключ в замке совершил три оборота, круглая ручка, в виде пасти неведомого существа повернулась, вместе с тем распахнулась и дверь. На пороге, пребывая в полнейшей растерянности и неком недоумении, стояла фигура. Она была одета в чёрный строгий фрак и ослепительно белую рубашку. Через левую руку, держащую чёрный цилиндр, был перекинут свёрнутый плащ, того же цвета. Правая рука, неотрывно оставалась на ручке двери. Наконец, оправившись от, по всей видимости, неожиданной встречи, вошедший учтиво поклонился человеку и проследовал в комнату. Как только он переступил порог комнаты, дверь за ним самопроизвольно захлопнулась, словно от сильного сквозняка. Не спеша, он подошёл к столу и лениво огляделся, затем, бросив быстрый взгляд на присутствующего в комнате, непринуждённо усмехнулся, кинул свой цилиндр и свёрнутый плащ на стол, и наконец, по-хозяйски расположился в кресле, напротив сидящего человека.
Только сейчас, когда вошедший оказался так близко, человек мог его рассмотреть. Издалека, он был схож с обычным мужчиной. Строгая одежда, сидевшая на нём как влитая, способствовала этому заблуждению. Теперь же, человек с удивлением осознал, что находится в одной комнате не с обычным мужчиной, а скорее с его подобием. Лицо незнакомца, только отчасти, было схоже с человеческим. Оно имело серовато-тёмный оттенок и его выдавали необычно крупные ярко-зелёные глаза. Борода, что росла вдоль всего лица и переходившая в усы, напоминала, скорее, расчесанную шерсть. Из-под сжатых в лёгкой улыбке губ, едва виднелся верхний ряд острых зубов. Присмотревшись, человек заметил, что у сидящего напротив, полностью отсутствовали, привычные для его понимания, человеческие уши. Их роль заменяли другие, что напоминали кошачьи и располагались на самой верхней части головы неведомого существа. Сидящий за столом хозяин комнаты, по всей видимости, решив, что неожиданный гость вполне насмотрелся на него, начал разговор:
– Вы давно здесь?
Учтивый, но вместе с тем, грубый голос заставил человека вздрогнуть от неожиданности.
– Н…не знаю, а г…где я?
Незнакомец покачал головой.
– Думаю, это не имеет значения, во всяком случае, сейчас. Не волнуйтесь, вы здесь вряд ли задержитесь.
– В каком смысле?
Вместе с ответом на вопрос, он не спеша поднялся и, обойдя человека, сидящего в кресле напротив, встал за спинку у самого изголовья.
– Посмотрим…
В макушку человека что-то кольнуло.