Алый жакет
Шрифт:
Глория разжала пальцы, вцепившиеся в плечи Фила, и запустила их в его мягкую, волнистую шевелюру, окружив своими ладонями его затылок.
Фил вобрал в свой рот ее нижнюю губу и посасывал ее мелкими, нежными движениями. Глория встала на цыпочки и проделала то же самое с его губой. Его ладони, которые, похоже, срослись с ее спиной, вдруг начали совершать медленные, кругообразные движения, от которых ей стало тепло. Эти прикосновения были очень приятны, и Глории захотелось ответить тем же самым Филу. Наверняка это тоже доставит
Глория извивалась всем телом, как будто танцевала фокстрот. Она почувствовала своими губами его улыбку и улыбнулась в ответ. Вскоре ее трусики оказались у коленей и, когда она повела бедрами, упали на пол. Не прерывая поцелуя — с какой стати ей совершать такой глупый поступок? — она одной ногой переступила край трусиков, а другой отбросила их, и они упали рядом с другими вещами.
Ну вот, теперь она была совершенно независима как от влияния жакета, так и от косвенного магнетизма, который мог передаться нижнему белью.
Конечно, это означало, что ее тело теперь не было прикрыто ни единым, даже самым маленьким клочком одежды. От этой мысли у нее замерло дыхание. Впрочем, нет, в этом, скорее, виноват был Фил, поцелуи которого не давали ей дышать. Или то, как он схватил ее за ягодицы и тесно прижал к себе, а затем начал двигать своими бедрами… Да, да, именно поэтому. Она заставила себя дышать. И не только потому, что при этом она терлась об очень интересную выпуклость на его брюках, но и потому, что ей нужен был кислород. В самом деле. Честное слово. Ее дыхание участилось. Да, без этого самого кислорода обойтись было совершенно невозможно.
Да и Филу, судя по всему, кислорода явно не хватало. Полное отсутствие одежды на теле Глории, похоже, нисколько не умерило его пыла. Скорее наоборот, если судить по движениям его языка у нее во рту и рук, мявших ее ягодицы и прижимавших их к своему телу, ее нагота возбудила его еще больше.
Постепенно до Глории, чей мозг был затуманен страстью, начало доходить, что любое преимущество, которое жакет мог ей дать, любая колдовская сила уже давно сошли на нет, и теперь интерес Фила к ней свободен от какого-либо постороннего влияния.
Полное осознание происходящего подействовало на нее подобно ведру холодной воды.
Она стояла нагая в гостиной Фила Тойнби.
Если уж соблюдать точность, то она стояла нагая в его объятиях в его гостиной. А он был совершенно одет.
Она отстранилась от него. Упершись ему в грудь кулаками.
— Эй! Ты все еще одет!
— Знаю. — Он усмехнулся. — За всю свою жизнь я еще никогда так не заводился.
— Послушай, а ведь тебя можно завести еще больше. — И Глория сдернула рубашку
— Интересно, каким же образом?
— Сними носки и туфли.
Он немного поколебался, а затем сбросил туфли.
— Я не считаю себя консерватором и открыт для новых идей, однако носки и туфли в этом деле ничего для меня не значат.
— Это не для тебя, а для меня. Парень, на котором нет ничего, кроме носков и туфель, похож на метроном, — объяснила ему Глория.
Фил содрал с себя носки так быстро, что Глория поняла это уже после того, как увидела их падающими на пол.
— Ну и ловкач же ты.
Поцеловав Фила, Глория потянулась рукой к пряжке его ремня и расстегнула его, а заодно и застежку на его брюках.
Медленно и аккуратно она двинула вниз замок на молнии, стараясь не вспоминать о том очень неудачном происшествии с Джарвисом, который по какой-то необъяснимой причине решил в тот день надеть джинсы прямо на голое тело.
Она проникла языком далеко в рот Фила, и ей удалось избавиться от неприятных мыслей о Джарвисе.
По телу Глории пробежал небольшой озноб, вызванный предвкушением новых, неизвестных ощущений, когда она стянула с Фила брюки и одновременно все то, что было под ними.
Затем она сделала шаг назад, и ее взору предстала великолепная картина.
Глория вздохнула, и на лице Фила появилась тень тревоги и сомнения. Как трогательно.
— Тебе никто не говорил, что совершенство наводит скуку? — задумчиво спросила она.
Тревога и сомнение уступили место самоуверенности.
— Я опять могу надеть носки.
— Только попробуй.
Он усмехнулся:
— Думаю, что пора выпустить кота.
— В первый раз слышу, чтобы секс обозначали таким выражением. У французов это называется «маленькая смерть». Твой термин куда более заманчив.
— Я тебе покажу заманчивость. Отойди-ка в сторонку. — Он открыл дверь в спальню, став сбоку. Макс стрелой вылетел из комнаты и, пробежав по одежде, валявшейся на полу, спрятался под диваном.
— Совсем не заманчиво, — сказала Глория.
Фил молча взял ее на руки и понес к постели, захлопнув за собой дверь ногой.
— Как приятно, — прошептала она.
— Можешь называть меня традиционалистом. — Он медленно опустил ее на пол, при этом она заскользила по его телу.
Это движение тоже доставило ей удовольствие.
— Я традиционалист и кое в чем другом. — Он открыл тумбочку и достал оттуда несколько презервативов.
— И оптимист, — прошептала она. В пригоршне их было самое малое с полдюжины.
— Просто чтобы не думать об этом.
Лежа рядом с Филом, Глория удивилась полному отсутствию у себя чувства неловкости, которое могло возникнуть. Ведь она была совершенно голой, и это было так естественно, казалось само собой разумеющимся. Так же как и то, что сейчас она должна находиться не где-нибудь, а именно в объятиях Фила.