Амальгама миров
Шрифт:
– Напрасно, говорю, сомневаетесь, - повторил мужчина.
– Пока еще никто не жаловался.
Мы не успели опомниться, как уже сидели в палисаднике за ладно сколоченным дощатым столом, а Морфис, как он представился, хлопотал вокруг, выставляя мед в вазочке и домашнее варенье. Круглый, похожий чем-то на хозяина самовар ласково урчал, закипая.
– Спокойная жизнь тоже не сахар, - быстро приговаривал Морфис, следя за тем, чтобы никто не остался обделен его вниманием.
– Я как этот город задумал - надеялся хоть отдохну спокойно на старости лет. Да, видимо, ошибся. Войну с Гамсилгом затеять, что ли?
– А вы его откуда знаете?
– не очень вежливо прервал Морфиса я.
– Да кто же его не знает. Потом здесь больше и знать-то некого. Двое мы тут - остальное так, декорация, - Морфис безнадежно махнул рукой.
– А вы, значит, не отсюда? Да и так вижу, что не отсюда. Эка какой у вас табурет забавный.
– Чего это я забавный, - немедленно оскорбился Хома. За столом ему делать было нечего, и он сердито топтался около, мелко, словно копытцами, стуча ножками.
– Ну-ну, - успокаивающе забормотал Морфис.
– Это я так, к слову. Чего же это я, старый дурень, себе такую мебель сочинить не догадался.
– А вы можете?
– широко раскрыла зеленые глаза Людмила.
– Могу!
– довольно хохотнул исполнитель снов.
– Я что угодно могу. Но только во сне, - внезапно огорчился он.
– Только во сне. А чтобы вот так, сразу, это не моей части. Мне поэтому покой и нужен. От бессонницы у меня все портится, даже то, что раньше придумал.
– Покажи ему руну, - тихо сказал мне Овид.
– Это что, документ?
– прошипел в ответ я.
– Удостоверение?
– Но все же полез за ворот рубашки и вытянул за шнурок руну наружу.
– Батеньки мои!
– всплеснул руками Морфис.
– Никак от Дер-Видда сюда господа пожаловали. Как он там?
– и, не дожидаясь ответа, продолжил.
– В вашем сумасшедшем мире сами живите. Я как сюда перебрался - ноль проблем. Хочу - город строю, хочу - пальмы выращиваю. Полюбуйтесь, какой платан сотворил. Только вчера додумался.
Платану на вид было лет двести, не меньше, и я с сомнением уставился на Морфиса.
– Вчера здесь пальма росла. Да ну ее, надоела. Тени, считай, никакой, кокосы все время на голову валятся. А может, мне сад расширить? посоветовался Морфис с нами.
– Нам бы зеркало, - решился я наконец высказать нашу просьбу. Входное.
Для прихожей, значит. Советую венецианское. Очень качественное стекло и долговечное. Размеры на бумажке напишете.
– Он - псих, - прошептал я Овиду на ухо.
– Или ошалел тут от неисчерпаемых возможностей. Неужели не понимает, о чем я говорю?
– Господин Морфис, - Овид взял разговор в свои руки.
– Мы говорим о входном зеркале в этот мир.
– И что же оно, разбилось?
– неожиданно развеселился Морфис.
– Вот ведь удача! Теперь все - ни туда, ни отсюда.
– Да разве вы не понимаете, - по-женски не вовремя встряла в беседу Людмила.
– Теперь может что угодно произойти. Атлантида ба-бах, и нету.
– Атлантиды давно нету, - вдруг стал очень строгим Морфис.
– И поделом. Развели у себя, понимаешь, цивилизацию. Поперед всех.
– Неужели вам людей не жалко?
– снова заговорил я.
– Равновесие неустойчиво, того гляди, что-нибудь случится.
– Это верно, - Морфис хитро прищурился.
– Ладно, сделаю зеркало. А заплатите чем?
Я опешил. Не предлагать же в самом деле Морфису деньги. Если все, что он говорит, правда и он может в действительности создать, что угодно, то деньги ему ни к чему. Что же он тогда потребует взамен - бессмертную душу?
– Много не возьму, - видимо, уловив смятение на моем лице, быстро сказал Морфис.
– Вот разве что табуретик.
Отдать Хому? Такое мне даже в голову не приходило. Овид тоже насупился и искоса взглянул на меня через стол.
– Это нечестно, - храбро заступился сам за себя Хома.
– Вы, как и Дер-Видд, можете, если захотите, хоть шкаф говорящий сделать, хоть тумбочку. А я тоже домой хочу.
– Да? Чтобы опять торчать на кухне бессловесной деревяшкой, а на тебя горячий чайник ставить будут.
Откуда Морфис узнал про чайник? Но некоторые сомнения все же остались. Слишком легко тогда все получалось, слишком просто. В мгновение ока мы становились обладателями заветного входного зеркала, но где гарантия, что Морфис говорит правду. Подсунет что-нибудь из старого хлама, ищи его потом.
– Если думаете, что обману, то напрасно, - Морфис погладил Хому, как кошку.
– Этот городок сделал я. И жителей, и дома, и деревья. Ко мне все идут за исполнением желаний. Не всегда выполняю, но редко и отказываю. Народ у меня живет счастливый и желания у него, как правило, добрые.
– А я буду тогда тоже ваш народ?
– отчего-то робко спросил Хома.
– И вы сможете исполнить мои желания?
– Ну, конечно!
– Всю жизнь мечтал познакомиться с симпатичной тубуреточкой, скромно почти прошептал Хома.
Всю ночь я не спал и был занят только тем, чтобы не дать окрепнуть надежде на скорое возвращение. Разочарование будет ужасным, пугал я себя. Лучше надеяться на худшее. Но на худшее надеяться тоже не хотелось.
– Сны по заказу, - ворчал я, пытаясь вчитаться в текст унылого трактата о добросердечии и дружбе, который лежал в гостиничном номере на тумбочке у кровати.
– Патриархальная идиллия, райский уголок. Да утопия все это. Бегство от реальности. Развел тут примитивный коммунизм.
Почему-то я был зол на Морфиса. Может быть, потому, что завтра надо будет расставаться с Хомой?
В дверь тихо постучал Овид, и я вышел к нему, чтобы не будить Людмилу.
– Ты на самом деле веришь, что Морфис сумеет?
– только и спросил я.
Овид по-ковбойски надвинул широкополую шляпу на глаза.
– Сумеет, я вспомнил. Дер-Видд однажды говорил о нем. Колдун-романтик. На первый взгляд, чушь, конечно. Но вот смотрите, пригодился.
– Посмотрим, - продолжал я уверять себя в неудаче.
– Но все равно забавно.