Амальгама миров
Шрифт:
Воспаленным взглядом я в который раз озирал деревенскую площадь. Хома был привязан на расстоянии голоса, но что толку кричать и пытаться поговорить с ним, если табурет знает не больше нашего.
В конце концов я пришел к выводу, что следует бунтовать, а то так и сомлеем тихо здесь же на площади, как вытащенная из реки рыба.
Я схватил металлическую чашку, в которой нам приносили еду, и запустил ее в лохматого стражника.
– Требую хозяина!
– истошно закричал я, видя как тот заворчал и угрожающе поднял пику.
– Требую прекращения произвола! Пусть нам объяснят, что происходит!
Меня
Обитатели деревни, бросив свои дела, стали выходить на площадь, сбиваясь вокруг нас в толпу зевак.
Зрелище, доложу я вам, было еще то.
Не знаю, как долго я бесновался на своей цепи, но через какое-то время толпа чудовищ вдруг подалась в разные стороны, а на одном из балконов дворца показался старик. Сухонький, маленький - то ли постаревший Мук, то ли сказочный Хоттабыч, но доброго в его облике было не больше, чем в гадюке. Он коротко взглянул на нас и снова исчез в здании - через несколько секунд его фигура мелькнула в проеме окна этажом ниже, а наши стражники словно оцепенели, провожая старика взглядом.
Старик не вышел, а как бы выплыл на мгновенно опустевшую площадь. Прошествовав мимо Хомы, он подошел прямо к нам.
– Мы хотим спать!
– почему-то очень тихо скорее пожаловался, а не потребовал я.
– Мы устали. Почему нас держат на привязи? Разве мы в чем-то виноваты?
– Конэшно!
– с неожиданным восточным акцентом произнес старец.
– Ты виноват, и он виноват, - указал он на Люську.
– Зачем пришел сюда?
– За зеркалом, - с откровенностью приговоренного к казни признался я.
– Мы пришли за зеркалом. Найдем и вернемся домой. Навсегда вернемся, торопливо добавил я, видя, как сморщился от неудовольствия старик, услышав эти слова.
– Вы пришли с моим врагом, - после продолжительного молчания обратился он ко мне.
– Ты и твой женщина. И еще этот, - старик небрежно ткнул пальцем в сторону Хомы.
– Тебя послал Дер-Видд. Ты не найдешь зеркала.
– Хорошо, пусть не найду. Но отпусти нас, и мы уйдем.
– Нет, не уйдешь. Уйдешь, когда я получу Овид. Ему - смерть!
– Но почему?
– Потому что никто не приходит в мой страна безнаказанно. Мне не надо зеркала. Мне надо все так, как есть. Здесь хозяин я, а не Дер-Видд. Я не прихожу туда, - старик неопределенно махнул рукой, - никто не приходит сюда. Так мы договорились.
– Но скажи...
– Зови меня Гамсилг. Господин Гамсилг.
– Скажи, господин Гамсилг, зачем ты держишь нас на цепи, как собак. Ты хочешь нас убить?
– Вас - нет. Овид...
И тут же я явственно услышал нарастающий рев скоростных двигателей.
Старик, прерванный на полуслове, задрал голову к небу, а в следующее мгновение над площадью показался стремительно несущийся на малой высоте боевой вертолет.
Всего, чего угодно можно было ожидать в этом мире, но вертолет настолько не вязался со сказочной действительностью, что даже я, видевший такие машины в иной, кажущейся
Я закрыл голову руками и закричал Люське, чтобы она легла на землю, в момент, когда, раздраженно фыркнув, ракета отделилась от вертолета и понеслась к земле, оставляя в воздухе дымный след.
Гулко бабахнуло, и все затряслось вокруг, но вместо ожидаемой воронки на месте взрыва поднялся столб пара и тут же опал, обнажив ничуть не изменившуюся площадь.
Наши лохматые стражники, бросив пики, помчались в сторону хижин и укрылись в одной из них, а я начал дергать цепь, пытаясь ее разорвать.
Вертолет вился над деревней с назойливостью осы. Взрывы следовали один за другим, не причиняя никакого вреда, и я понял, что все это нападение не более, чем спектакль с пиротехническими эффектами. Но Гамсилг, видимо, считал по-другому, и скоро в воздух навстречу вертолету, неуклюже маша крыльями, поднялся дракон.
В любой другой момент я бы не упустил возможности понаблюдать за боем дракона с современной техникой, но я был настолько занят цепью, что времени оглядываться по сторонам не оставалось совсем. Люська тоже возилась у своего столба, силясь стянуть металлический ошейник.
Дракон пошел наперехват и дохнул языком пламени. Мимо! Вертолет, почти проделав мертвую петлю, зашел ему в хвост и выпустил ракету, также не нанесшую противнику никакого урона.
Цирк да и только! Сражение фантомов.
Я посильнее дернул цепь и вдруг чуть не получил удар распавшихся звеньев по лицу. Еще не понимая, что случилось, я оглянулся и увидел стоящего сзади Овида. В ту же секунду его шпага, только что освободившая меня от плена, перерубила цепь, которой была прикована Людмила.
По всем законам жанра следовало броситься нашему спасителю на шею и прокричать что-нибудь вроде: "Как мы надеялись, что ты освободишь нас!", но мы посчитали, что куда уместнее задать стрекоча.
Словно сговорившись, мы дружно побежали по площади зигзагами, уворачиваясь от разрывов, как будто они могли причинить нам вред, а Овид, успевший освободить Хому, прикрывал наше отступление.
За хижинами тянулась все та же бесконечная степь.
Я понимал, что погоня неминуема, поэтому часто оглядывался на бегу, и скоро заметил, что паника в удаляющейся деревне кончилась. На окраину высыпали ее страшные обитатели, а за ними, мелькая между хижинами, показалась горбатая спина слона.
– Не успеем!
– крикнул я Овиду, задыхаясь.
Бежать было тяжело. Мы ослабели от долгой бессонницы, и мне приходилось поддерживать Люську по руку. Один Хома бодро скакал впереди, как ни в чем ни бывало.
– Сейчас, потерпи еще немного!
Овид остановился и повернулся лицом к деревне. Он вскинул руки к небу, и настоящая, а не бутафорская молния ударила в степь, в разделяющее нас и преследователей пространство.
Я увидел, как загорелась земля, и ревущее пламя узкой, но высокой лентой отгородило нас от деревни. Больше мы не оглядывались, мы бежали. Впереди, в нескольких километрах, горизонт разрывали острые вершины скалистых утесов.