Амазонки
Шрифт:
А Чокея обдумывает свой план: «Идти в селение обеим не стоит — Мелета может выдать себя. Если там узнают, что она амазонка, — конец. Я оставлю ее у озера и схожу в селение одна. Если боги пошлют мне удачу, если я найду Ликопа или его сына — тогда можно будет придти в Тай с Мелетой...»
На рассвете они остановились, чтобы переодеться. Свою боевую одежду, оружие сложили в переметные сумы, на себя одели ветхую одежду горянок и поехали снова. Около полудня достигли поворота в сторону озера. Отсюда до селения Тай было не более двух часов пути.
Чокея рассказала Мелете
Мелета, пока старшая подруга спала в шалаше, помыла в озере лошадей, искупалась сама, устроила навес, чтобы поставить коней на ночь.
Когда она возвратилась к шалашу, Чокея уже собралась.
— Я ухожу, Мелета. Жди меня завтра здесь же. Если я не приду — жди еще день. Если я не приду и на вторую ночь — садись на коня и выручай. Если почему?либо тебе придется покинуть это место — все равно приходи сюда, я буду ждать тебя здесь всю неделю.
Проводив Чокею, Мелета развернула кошму, бросила ее под навесом около лошадей и спокойно уснула. Она знала: если рядом появится зверь или человек, кони ржанием разбудят ее.
Когда Чокея вошла в селение, начались сумерки. Улицы были пустынны. Окна хижин не светились, в летнее время никто огня в доме не зажигал.
Учуяв постороннего, на дворах залаяли собаки. Чокея подошла к крайнему жилищу, стукнула клюкой в ворота. Открылась задвижка, в отверстии показалась всклокоченная голова хозяина.
— Мир дому твоему, почтеннейший, — сказала Чокея.
— Будь здорова. Входи.
— Я бы хотела узнать, где живет староста?
— А зачем он тебе понадобился?
— Хочу просить ночлега.
— Для этого не стоит беспокоить занятого человека. Любой таянец будет рад приютить тебя. Если хочешь, оставайся у меня. Места хватит.
Хозяин провел Чокею к грубому столу, расположенному под кроной старого дерева, усадил на скамью.
— Кто ты, куда идешь и откуда? — спросил он.
— Ты бы сперва покормил путницу, Тония, — раздался женский голос из хижины. — Уха у нас еще осталась.
— Да, да, — радушно согласился Тония. Принес плошку с жиром, зажег фитиль. Потом поставил на стол миску с холодной ухой, положил рядом ложку и кусок хлеба.
— Ты прости, моя жена прикована к постели болезнью и не может выйти, — говорил Тония, разливая в кружки красное вино. — Выпей с дороги, ты, я думаю, шла издалека. По говору, я слышу, ты из рода фарнаков.
— Да, я из тех мест, — согласилась Чокея и пригубила вино.
— Далеко ли лежит твой путь?
— Я ищу своего брата. По слухам, он живет где?то здесь, может быть, в вашем селении.
Этот разговор Чокея продумала заранее. Назвавшись сестрой Ликопа, она назовет его имя. Ей скажут, что он погиб, и, наверняка, назовут имя его сына. И вот тогда она узнает все. Если бы Чокея знала, что Тония был лучшим другом Ликопа, она, может быть, повела разговор по–другому. Дело в том, что у Ликопа не было сестер, и Тония знал это. И как только она назвала имя, рыбак понял, что женщина лжет.
— Не вводи нас в грех, путница, своими лживыми речами, — сказал вдруг рыбак, и лицо его сделалось злым и настороженным. — У нас никогда не было человека по имени Ликоп. Я знаю всех людей в соседних селениях — там тоже нет такого.
— Не бойся меня, я не ойропата. И я пришла к вам не лазутчицей, как ты подумал.
— А кто же ты?
— Ты правду заметил — я женщина из рода фарнаков. Но я попала в плен к ойропатам, и сейчас я пришла из их города.
Эти слова еще больше насторожили хозяина:
— Из города ойропат к нам приходит только беда.
— Ты снова говоришь неправду. Семь лет тому в ваше селение вместе с бедой пришло и спасение. Разве не ойропата послала сына Ликопа предупредить вас о набеге?
— Ты знаешь и это? — тревога не сходила с лица Тония.
— Разве она не расплатилась за ваше спасение жизнью? Разве не ее имя там, на родине, предано поруганию, а мать ее послана в страшную ссылку. И неужели таянцы теперь откажут мне положить на ее могилу горсть родной земли?
— Наш разговор зашел слишком далеко, чтобы мы. вели его двое. Посиди здесь, я схожу к старосте.
Рыбак надел шапку, спустил с привязи собаку и вышел.
Чокее стало ясно, что здесь ей вряд ли поверят. А когда то в одной, то в другой хижине стали вспыхивать огоньки, она поняла, что рыбак разбудил всех жителей селения. «Они думают, что я привела амазонок, — догадалась Чокея. — Они ждут набега».
Пришел староста. Он тоже глядел на Чокею встревоженно:
— Что тебе надо от нас?
— Я хочу знать, где похоронена ойропата, что спасла ваше село? Я хочу поставить на могиле надгробье, если вы сами, в благодарность за спасение, не сделали это. И я хочу, наконец, поговорить с сыном Ликопа. Уж он?то, я думаю, не дрожит при упоминании об ойропатах, как вы.
— Подожди, женщина, не суди тех, кого не знаешь. Не мы убили ту ойропату, что спасла наши жизни. Ее убили свои. И коль ты из города мужененавистниц, то ты знаешь — они не оставляют тела убитых. Тело Ликопа они увезли тоже, и мы не знаем, где покоится их прах. Сын Ликопа вырос, ты его можешь увидеть, но только не сегодня. Он на охоте. Теперь ты говоришь, что мы трясемся при упоминании об ойропатах. Это верно — мы живем в постоянном страхе. Дважды на моем веку ойропаты сравнивали с землей наше селение, и мы не хотим, чтобы это случилось в третий раз. Вот поэтому мы никому не верим, так же как не верим тебе. И ты не держи на нас обиду—мы запрем тебя и не выпустим из селения, пока не осмотрим окрестности и не убедимся, что там не прячутся наши враги.