Амбров Кеон
Шрифт:
Серджи подождал, пока Верла не ощутила его поле и не улыбнулась приглашающее. Тогда он подошел к ней и осмотрел ее руки. Левая казалась полностью здоровой; на правой опухоль спала, и только легкое изменение нормального цвета латерали видно было сквозь кожу сумки.
— Скоро совсем выздоровеете, — сказал он.
— О, я это знаю. Благодаря вам и остальным, кто позаботился обо мне, я смогу растить своих детей. — Мальчик погнался за бабочкой, и она окликнула его: — Динни!
— Пусть бегает, — сказал Серджи. — Уйти из общины он не может, а в ее пределах он в полной безопасности.
— В безопасности, — задумчиво повторила она. — Серджи, вы сейчас заняты или можете уделить мне несколько минут?
Он сел на теплую траву.
— Чем могу быть полезен?
— Я… у меня никого не осталось, кроме детей. Денег у меня никогда не было…
— Верла, вы не должны платить за помощь, оказанную вам в Карре. — заверил ее Серджи.
— Но я хочу заплатить! — возразила она. — Я соберу денег и потом… Серджи, а сколько стоит стать членом общины?
— Стать членом?.. Верла, вы не можете им стать.
— Могу. Я могу много работать. У меня достаточно важная причина — хочу, чтобы здесь выросли мои дети. Здесь чисто, безопасно и люди заботятся друг о друге. Не хочу, чтобы они болтались на улицах, как приходилось мне. Послушайте… я знаю: это значит перестать убивать и позволить проводникам… как вчера вечером. — Она содрогнулась. — Но я сделаю это! Ради детей.
Серджи с трудом сдерживал слезы. Как мало понимают джанкты!
— Верла, дело не в том, что Карре не хочет вас принять… и заверяю вас: деньги не имеют к этому никакого отношения. Но… вы слишком стары, чтобы пройти разъединение.
— Разъединение?
— Прекращение убийств. У вас… прошло лет десять-двенадцать после перехода?
— Девять. Я практически сразу забеременела Динни. Но я не старая. Я сильная. Могу много работать.
— Но ваш организм не сможет приспособиться, — объяснял Серджи, стараясь скрыть свое беспокойство от мысли о Верле, забеременевшей в Первый Год после перехода. Даже джанкты знали достаточно, чтобы не допускать этого.
— Разъединение может произойти только в течение Первого Года, — продолжал он, — пока нервная система сайма сохраняет гибкость. Кризис разъединения происходит через шесть или семь месяцев после первого убийства. Сайм должен пройти разъединение в первой половинеПервого Года, иначе произойдет кризис, и после него нервная система теряет гибкость. Это не вина сайма — таково строение его организма. Сейчас вы не можете пройти разъединение, Верла. Вы умрете при такой попытке.
Серджи оставил задумавшуюся Верлу и пошел на конюшню. Вскоре подошла молодая женщина по имени Этта — один из ренсаймов Карре — и принялась седлать лошадь.
— Вы в город? — спросил Серджи. — Я был бы благодарен вам за сопровождение, если вам не нужно сразу возвращаться. Мне нужно побывать в районе пристани.
— Конечно, Серджи. С удовольствием побуду с вами.
Она заехали в аптеку, где Этта заплатила двойную цену за запас фосбайна — со времени бури Карре истратил огромные количества этого обезболивающего. Серджи привык к тому, что жителей общины обманывают, и подумал, как бы повела себя в таком положении Райза. Он не знал, сколько она дала констеблю. А когда попытался ей вернуть деньги, она отказалась, сказав, что сделала это, чтобы защитить свое имущество.
Серджи и Этта ехали по городу. Жителей общины провожали раздраженными и гневными взглядами.
Эти гнев и недовольство возникли на волне потребности — неестественной, как показалось Серджи. У многих саймов, которым полагалось убить после бури, в результате ранений или ускорения расписание оказалось нарушенным. В обычный день должно быть гораздо меньше саймов, ощущающих потребность.
В центре города они увидели очередь — саймы в состоянии потребности выстроились почти на протяжении двух кварталов перед входом в главный городской загон. Серджи посмотрел туда, где вывешивались зеленые вымпелы, и увидел только один — на вершине импровизированного столба. Загон, источник жизненной силы для саймов Норлеи, сильно пострадал во время бури!
— Быстрей! — сказала Этта, сворачивая в боковую улицу. — Шен! Простите, Серджи, мы слышали, что буря уничтожила половину дженов в загоне, но нам и в голову не приходило, что его до сих пор не пополнили. Ведь прошло больше недели!
Серджи увидел объявления — новые, не поблекшие от непогоды. На них было написано «чрезвычайное положение». В объявлениях сообщалась очередность получения дженов: только что прошедшие переход, беременные женщины, те, у кого не больше двадцати часов до критической потребности. У них на глазах полицейский повесил новое объявление, в котором «двадцать» было заменено на «двенадцать».
— Будут неприятности, — сказала Этта. — Идемте, Серджи, ваше дело может подождать, пока не заполнят загон.
— Осталось всего несколько кварталов, — возразил он.
На улице с другого направления появился мальчик и принялся развешивать объявления. Серджи узнал в нем Крега Тига. На объявлениях было написано: «Распродажа по случаю бури. Лучшее предложение от Титов. Не пропустите!»
«Она ликвидирует дело!» — подумал Серджи с приливом надежды.
Полицейский был уже далеко, когда Крег стал развешивать поблизости свое объявление. Серджи сказал:
— Привет Крег. Как твоя сестра?
Мальчик, прежде чем ответить, огляделся.
— Она в порядке, но не приближайтесь к ней! — Сам он подошел ближе. — Пополнение дженов не прибыло. Говорят о том, что пора разграбить Карре.
— Крег, — ответил Серджи, — если бы они не грозили, если бы просто пришли и попросили, проводники помогли бы всем, кто отчаянно нуждается, еще до прибытия дженов.
Мальчик удивленно посмотрел на Серджи.
— Вы с ума сошли! — сердито ответил он и побежал по улице.