Америка глазами эмигранта. Том 2
Шрифт:
Монумент установлен совсем рядом с Нью-Йорком, но территориально – в Нью-Джерси, в городке Байонна, на краю длинного искусственного полуострова. Он хорошо просматривается с пролива Narrows, что между Бруклином и Стейтен-Айлендом.
Не только искусствоведы, критики, пресса и обиженные местные художники, но и простые жители Нью-Йорка пытались воспротивиться водружению монумента, с чем только его не сравнивая (повторять не рискую). В воззваннии граждан, адресованном властям, говорилось, что сооружение «несоразмерно и чудовищно, что оно не вписывается по габаритам в уже сложившуюся городскую среду». Ассоциация деятелей искусства Джерси-Сити назвала его «бестактной и помпезной попыткой самовозвеличивания со стороны одного из наиболее беззастенчивых саморекламщиков в мире».
Однако, кому не известно, что на халяву любой американец, независимо от его положения и достатка, клюёт мгновенно. Стоимость монумента с установкой и постаментом определялась чуть ли не в $12 млн, а мэрия Байонна смогла выделить только 40 тысяч. Церетели заверил, что сам оплатит все необходимые расходы, и власти Нью-Джерси тотчас сдались. К тому же мэру Байонна монумент понравился. Он даже откровенно мечтал, что «Слеза Церетели» вызовет настоящее паломничество в его городок. «Это произведение мирового класса, сделанное мастером мирового класса. Это настоящий памятник всем жертвам терроризма, – так и заявил от имени мэра его пресс секретарь, Дженнифер Морил. – Поклониться ему будут приезжать люди со всего мира.»
Все творения грузинского скульптора удивительным образом вызывают у людей неприятие, иронию, протест – думается, основная причина кроется в их невероятных, подавляющих габаритах. (Памятник Колумбу, который Церетели пытался навязать Штатам, а потом, если верить слухам, сумел пристроить в Пуэрто-Рико, и вовсе ста метров высотой.) Их ругают, от них открещиваются, а над престарелым автором откровенно насмехаются.
Однако это ничуть не огорчает президента Российской Академии Художеств (коим он является), скорее наоборот:
– Не устаю благодарить ругающих меня журналистов. Помню, в 1979-м мы пили кофе с Сальвадором Дали и его супругой Галой. Меня поразили слова Дали: «Что-то меня перестали ругать, совсем забыли»… Поэтому дай вам Бог здоровья. Ругайте и дальше Зураба Церетели.
Ругай не ругай, а далеко не самое удачное творение этого несомненно талантливого и плодовитого, но черезчур самовыпячивающегося скульптора стоит рядом со Статуей Свободы и стоять будет веками (если конечно его не взорвут, как москвичи пытались взорвать его гигантский памятник Петру Первому).
67
Миллиардеры-просветители и их шедевры
О миллионерах Америки прошлого и позапрошлого веков, практически о ее отцах, можно написать целые тома, и все будет мало, настолько сложной и поучительной была жизнь каждого, настолько каждый из них был своеобразен и колоритен по-своему. А главное потому, что наследие их – экономическое и культурное, трудно переоценить. Остановимся, в качестве примера, на династии Дюпонов – явлении общенациональном, более того – всемирном.
Весь Северный Делавэр в прямом и переносном смысле принадлежит Дюпонам, их капиталу и памяти об их начинаниях. Город Уилмингтон и его пригороды не зря окрестили столицей империи Дюпонов. Именно им он обязан своим ростом и процветанием.
Дорога, ведущая к городу, так и называется: Дюпон-хайвей. Французские названия встречаются на каждом шагу. Повсюду можно услышать французскую речь – Дюпоны предпочитали брать на работу своих соотечественников, что превратило их империю в обширную французскую колонию. Центр финансового могущества клана, его трастовая компания, тоже находится здесь – белокаменный, обтекаемых форм небоскреб. Его нижний холл украшает галерея фамильных портретов. Но в данном случае речь пойдет не о промышленно-финансовой деятельности клана, а о его культурном наследии.
В начале ХХ века, задавая тон своему ближайшему окружению, Дюпоны устраивали пышные балы и не менее пышные выезды на охоту в лучших европейских традициях. «Они охотились на лис, сидя на чистокровных жеребцах, окруженные ловчими и сворами гончих, в камзолах XVIII века, треуголках и пудреных париках. На семейных праздниках они танцевали в костюмах маркизов и маркиз времен Людовика XV и разъезжались по домам в золоченых каретах…»
Поскольку Дюпоны не только очень талантливы в бизнесе, но и плодовиты (сегодня их в Америке насчитывается порядка полутора тысяч) и к тому же в средствах не стеснены, то и выдающихся шикарных имений – во времена, когда это было особенно модно – ими понастроено повсеместно. Сегодня большая часть из них превращена в парки-музеи, в ботанические сады, открытые для посещений.
Вообще ботанические сады Америки это нечно. О них можно рассказывать и рассказывать. И в то же время рассказать ничего нельзя, как нельзя описать аромат цветка, пышную красу или романтическую задумчивость уголка природы, ее настроение и незримое воздействие на все ваши чувства и душу. Поэтому, как ни изощряйся, знаю наперед, получится лишь сухой перечень определенных конкретностей.
Сады Дюпона, что находятся в небольшом городке Kennett Square, в Пенсильвании, в 150 милях от Нью-Йорка и в 120 милях от Вашингтона – один из самых известных уголков культивированной природы, созданных человеком. Именно под таким названием о них знают наши соотечественники. Для американцев же это Longwood Du Pont Gardens. Du Pont Gardens они потому, что создал их и вложил в них свою любовь к природе и душу Пьер Дюпон. А вот почему Лонгвуд? Историческая небрежность?
В ХVIII веке эта территория принадлежала семье Пирсов, выращивавшей на ней «коллекционный» лес – из разных пород деревьев и кустарников. К 1850 году братья Джошуа и Самуэл Пирсы сумели создать один из лучших дендрариев в стране, который был известен, как Парк Пирсов. А потом в округе начали вырубать леса, превращая их в стройматериалы. Та же участь грозила и Парку Пирсов. И, чтобы спасти лесонасаждения, Пьер Дюпон, большой любитель природы, выкупил всю огромную территорию в 480 га.
Отсюда видимо и возникло это «Longwoods», что означает вовсе не «Длинный лес», как переводят абсолютно все русскоязычные гиды, а «длинномерный сортимент» (термин из деревообрабатывающей промышленности). Затрудняюсь сказать, почему такое нелепое название прилипло к великолепному ботаническому саду, почему американцы используют его до сих пор. В любом случае «Сады Дюпона» звучит куда точнее и благозвучнее.
Прадед Дюпона-«садовода» эмигрировал в Америку в 1800-м из Франции, став основателем всемирно известной химической корпорации Du Pont de Nemours, специализировавшейся поначалу на производстве пороха и передаваемой по наследству. Пьер был по натуре больше романтиком, чем бизнесменом. Но жизнь диктовала свои условия. Ему пришлось ставить на ноги многочисленных братьев и сестер, поскольку все они рано лишились отца, а затем и возглавить семейный бизнес. Бремя ответственности не позволяло Пьеру долгое время даже жениться на любимой женщине. А когда наконец женился, то уже не обзавелся собственными детьми. Зато семейный бизнес под его руководством превратился в мощную химическую империю. В 1920 году Пьер Дюпон стал еще и президентом компании «Дженерал Моторс».