Америка глазами эмигранта. Том 2
Шрифт:
Сказать, что нью-орлеанцы очень гостеприимный и доброжелательный народ, что вроде бы само собой должно подразумеваться в городе, живущем за счет туризма, значит покривить душой. Для этого там слишком много праздно шатающейся чернокожей бедноты и неадекватных пьянчуг и наркоманов, что-то невнятно бормочущих Вам вдогонку на своем жутком диалекте, который не могут разобрать даже сами американцы. И все они стремятся раздобыть за ваш счет денег, да еще и попутно обругать вас – просто так, от нечего делать или спьяну. Но это, если забрести в одиночку в бедный район или невосстановленные после «Катрины» трущобы. Зато в центре города Вы – желанный гость и Вы у себя дома.
46
Частные тюрьмы – бизнес или рабство?
В «самой свободной стране мира» в местах лишения свободы изолирована от общества одна четвертая всех заключенных планеты (порядка 2,3 млн человек), хотя на долю США приходится всего 5 % человечества. Американцев же, соответственно обработанных средствами массовой информации, и их правительство тревожит в данной связи не гипертрофированно разросшийся криминальный фон страны, а то, во сколько такая «орава дармоедов» обходится казне и карману налогоплательщика. Лет 20 назад называлась сумма в $10 млрд, сегодня уже – в 5 раз больше. И это не предел. Тюрьмы трещат от перенаселения, бюджеты – от государственных долгов, а число заключенных продолжает расти, хотя, согласно статистике, уровень преступности в Штатах имеет тенденцию к снижению.
Американцы, в массе своей – народ законопослушный и цивилизованный, вышколенный с детства до состояния полуробота, можно сказать. Так в чем же секрет? Откуда столько нарушителей?
«Мы так часто использовали лишение свободы в качестве основного средства наказания преступников, что в итоге у нас образовалась целая отрасль экономики, заинтересованная в высоком уровне преступности», – произносит на первый взгляд парадоксальную фразу ученый-криминалист Университета Северной Флориды Майкл Халлетт.
Как выясняется, дело тут довольно тонкое, почти изощренное, до сути не сразу и докопаешься. Тюремный народ – даровая, а следовательно, желанная рабочая сила для бизнеса, оформившаяся в понятие «частная тюрьма», где не нужно думать о страховках, бенефитах, пособиях по безработице, отпускных и адекватной затраченному труду зарплате. Не нужно бороться и с длинноязыкими профсоюзами. Хозяева частной тюрьмы заинтересованы, чтобы число осужденных не сокращалось, а год от года росло. И тюрем таких в США становится все больше и больше. Уже в 37 штатах 18 компаний используют труд заключенных. Самые крупные из них – Коррекционная Корпорация Америки (CCA) и ее основной конкурент GEO Group (бывшая Wackenhut). На их долю приходятся 3/4 невольничьего рынка страны и миллионные прибыли.
Для увеличения прибылей от тюремной индустрии, пишут исследователи, корпорациям CCA и GEO Group выгодны приговоры к долгосрочному лишению свободы за ненасильственные преступления, такие, например, как хранение незначительных порций наркотиков (за что в штате Нью-Йорк полагается от 15 лет до пожизненного); пожизненный срок за «три преступления», принятый в 13 штатах (три приговора, каждый по 25 лет, получает, скажем, человек, угнавший машину и укравший два велосипеда).
Широко практикуется и длительное удерживание людей под стражей. Обвиняемых, годами ждущих решения суда, а также отловленных нелегалов, в основном мексиканцев, направляют в частные тюрьмы, как даровую рабочую силу. Еще одна уловка – взыскания за любые провинности, продлевающие срок пребывания заключенных в неволе.
Вся эта система набирающего обороты тюремного бизнеса превосходно описана в книге известного норвежского криминолога Нильса Кристи «Борьба с преступностью как индустрия. Вперед, к ГУЛАГу западного образца?» Опасаться надо не столько преступности, говорит он, сколько последствий борьбы с ней.
В тюрьмах США производится всё военное снаряжение и обмундирование – каски, форменные ремни и портупея, идентификационные карты, рубашки, брюки, палатки, рюкзаки и фляжки; половина всех пуленепробиваемых жилетов; все монтажные инструменты; треть бытовой техники; треть наушников, микрофонов и мегафонов; пятая часть всей офисной мебели; авиационное и медицинское оборудование и многое другое.
Считается, что практика передачи тюрем в частные руки возникла в Штатах сравнительно недавно. Однако это не совсем так. Отмена рабства в США была закреплена 13-й Поправкой к Конституции в 1865 г, но с некоторой оговоркой. Использование принудительного рабского труда недопустимо, говорится в Поправке, «за исключением наказания за преступление».
После Гражданской войны южные штаты, не привыкшие еще обходиться без рабов, начали брать для сельскохозяйственных работ «в аренду» заключенных (90 % которых составляли вчерашние черные рабы). Так, на территории бывших рабовладельческих плантаций, выкупленных у государства частниками, возникли плантации тюремного типа.
Новая интенсивная волна «приватизации тюрем» началась в 1980-х, достигнув апогея при Клинтоне, когда власти штатов начали заключать контракты с частными тюремными корпорациями и передавать им заключенных. Корпорации получали своего рода государственный заказ и инструкции по содержанию тюрьмы, которые никто не имел права нарушить, а главное – ассигнования из государственной казны на содержание каждого заключенного. И частные тюрьмы начали возникать повсеместно. «Ферма Парчман» в штате Миссисипи, «Каммингз» в Арканзасе, «Джестер», бывшая Гарлем Фарм, в Техасе… Их теперь открыто называли «тюремными индустриальными комплексами».
«Это даже не метафора рабства. Это именно рабовладение», – дает им определение Тони Пегрэм, координатор Международной коалиции, борющейся за права заключенных.
Так все-таки зеки – рабы или не рабы? Что-то тут не склеивается в стройную картину газетно-тюремного триллера, недостает взгляда на проблему с другого ракурса, менее предвзятого, что ли. Весьма кстати нашлась энтузиастка, побывавшая в самой страшной тюрьме Америки и увидевшая всё собственными глазами. Воспользуемся ее впечатлениями.
В 59 милях от Батон-Руж (административного центра штата Луизиана), на берегу реки Миссисипи, находится крупнейшая в мире, по занимаемой территории, колония – Louisiana State Penitentiary (LSP), мужская тюрьма особо строгого режима со зловещей репутацией и еще более мрачной историей. В ней содержатся в основном пожизненно осужденные или приговоренные к смертной казни преступники. Уж страшнее вроде бы и некуда. В народе она больше известна как «Ангола» или «Ферма». Тюрьма возникла на месте обширных плантаций, на которых некогда трудились черные рабы, вывезенные белыми эксплуататорами из Анголы, и с успехом продолжает в наши дни, как склонны считать многие, рабовладельческие традиции. Отсюда и названия.