Америка глазами заблудшего туриста
Шрифт:
В процессе переговоров о совместном проживании мы познакомились поближе. История этого парня оказалась настолько печальной, что, послушав его, отказать ему в помощи было невозможно.
Володя, как и все мы, какое-то время барахтался в Бруклине, а с наступлением осенних дождей, поинтересовался о работе во Флориде. Прозвонил по объявлениям в газете, и ему предложили работу в ресторане на юге Флориды. Условия были таковы, что если он уплатит 200 долларов, то ему предоставят телефон работодателя, который будет извещён о новом работнике, встретит его и устроит на работу. Подробные условия обещанной работы не оговаривались. Речь шла о работе в ресторане с оплатой не менее пять долларов за час. Нетрудно было догадаться
Заплатил за столь ценную услугу кровных 200 долларов, и ему вручили телефон пани Анны.
Связавшись с ней, он узнал, что она действительно, готова встретить его и предоставить работу, если он приедет в Майами. Работу — в ресторанной посудомойке, она гарантировала. Что же касается иных видов занятости, то таковое допускалось в перспективе, с учётом языковых навыков работника и наличия хоть каких-то документов. Володя не стал откладывать эту затею, собрал из загашников сбережения, заработанные на стройках Бруклина и, как большинство его земляков, не обременяя себя услугами банка, спрятав две тысячи в карман, поехал на автобусный терминал в Нью-Йорке.
Стесненный семейными и долговыми обязательствами, он планировал доработать до какой-то суммы сбережений и вернуться, как обещал, домой, в Ленинград.
Но если верить его рассказу, на автовокзале, один его неверный шаг не в ту сторону и не в тот момент, болезненно изменил его планы.
Прибыв на автобусный терминал, он купил билет на ближайший рейс до Майами. До отправления автобуса оставалось какое-то время, и Володя решил выйти на улицу покурить. Центральный выход вёл прямо на 8-ю авеню. В этом квартале 8-я авеню пересекается со злачной 42-й улицей. Обычно, у центрального входа на вокзал постоянно отираются всякие, преимущественно чёрные, прохвосты. Что бы избавить себя от их докучливых и сомнительных предложений и просьб, Володя отошёл в сторонку, куда-то за угол.
Я не стал допрашивать его, где он нашёл там такой угол? Но двое-трое чёрных ребят всё же смогли навязать ему свои услуги. Чёрные братья без шума прижали его к стенке и, угрожая ножами, за какую-то минуту, вытряхнули из него две тысячи, которые он собирал несколько месяцев, работая на случайных черновых работах.
Я живо представил себе его состояние. Припомнил, как я был беспомощно возмущён, когда двое чёрных отобрали у меня десять долларов, выданные мне на покупку костюма.
Приехал он в Майами никаким — опустошённым во всех смыслах. В такие периоды, обычно, и хромой случай перестает улыбаться. Люди сторонятся, словно все наблюдают, как ты переживёшь трудный период.
Пани Анна быстро поставила диагноз прибывшему клиенту и определила его кухонным рабочим в ресторан Ribs при Холидэй Айл. Услуга была оказана. В ответ на его всхлипы о том, что ему негде жить, и нет денег на аренду жилья, мама Анна завезла его в известную на острове жил коммуну на ул. Dogwood, где уже проживали четверо её подопечных. На правах босса, она представила Вову как соотечественника и коллегу, и просила ребят временно потесниться, дать ему пожить с ними до наступления лучших времен. Но лучшие времена у Володи упрямо не наступали. В ресторане на него взвалили всю чёрновую работу. Впрочем, на что ещё он мог рассчитывать, поступая кухонным рабочим, без документов, без языка и с таким настроением. На него достаточно было взглянуть, чтобы понять, что он опустошен и сломлен. Не имея ничего лучшего, он продолжал тянуть работёнку во вторую смену, а ночью возвращался в переполненный дом и укладывался спать на полу в проходной кухонной комнатке. Он понимал, что долго так не протянет. Изменить же ничего не мог. Другую работу найти сам он не в состоянии, Анна тоже пока не предлагала.
Как
Глядя, как бедолага Володя барахтается на дне общепита, мне вспомнилась встреча с одной студенткой в Принстоне. Она обращалась к прохожим на улице с просьбой пожертвовать в помощь какому-то африканскому движению, о котором я никогда не слышал. Живописала мне бедственное положение африканских братьев, выживающих в условиях антинародного режима. Послушав её уличную лекцию, я спросил, слышала ли она что-нибудь об Украине, этаком новоявленном государстве в центре Европе? Она неуверенно ответила, что слышала. Тогда я рекомендовал ей справиться по данным ООН, какое место по оценкам уровня жизни занимают её бедная африканская страна и европейская Украина? Кому хуже живётся? Я коротко рассказал ей, в каком режиме живут граждане Украины, и какие каннибалы-мародёры заправляют этой страной. Пожертвования для африканских братьев я советовал ей собирать не в белом Принстоне, а где-нибудь в Бруклине или Нью-Йорке, уж местные-то афроамериканцы должны помочь своим братьям.
Девушка поблагодарила меня за интересную лекцию об Украине и полезные советы. Я искренне просил её быть осторожной, если она решит заняться сбором пожертвований в Бруклине. Ибо чёрные братья могут неверно понять её благие намерения, и конфисковать собранные деньги для своих местных нужд. Да и её саму изнасиловать. Чем не пожертвование и самоотдача?
Она высказала предположение, что я расист. Я не возражал.
Ограбленному и уставшему Вове пожертвований никто не собирал, зато имели его все, кто мог пристроиться. Его же задача была — выжить. Но делал он это кисло-пассивно.
Разговаривать с ним — означало слушать бесконечные жалобы. Став нашим соседом, он делился с нами своими переживаниями и приглашал к участию в решении его проблем.
Очередной бедой, которую он по-товарищески предложил мне к обсуждению, была новость из дома. Оказывается, его жена не получила денежный перевод, который он уже более недели как отправил ей через Western Union. Воспринималась эта новость, как ещё один пример несовершенства этого мира.
Обсудив его случай, мы решили посетить с ним местный пункт Вестерн Юнион, откуда он отправлял деньги, и задать вопрос: почему жена Вовы не получила отправленные для неё деньги?
В конторе дежурила молодая особа, безобразно заплывшая жиром, с писклявым голосом и труднопонимаемым американским языком. Изложив ей, суть нашей озабоченности, я сообщил когда, кто, для кого и сколько отправил из этого пункта. Она пискляво ответила, что нет проблем, и налегла своей бесформенной грудью на компьютер. Через пару минут она ответила нам, что всё в полном порядке, таковой денежный перевод существует и ей непонятно, в чём собственно проблема? И что мешает получателю обратиться в любой пункт Вестэрн Юнион и получить деньги?
Передав Володе, результаты расследования, я услышал от него раздражённое заверение о том, что он верит своей жене, и если она говорит, что ей не доставили денежный перевод, то это правда.
Наконец, общими усилиями мы выяснили, что его жена ожидает, когда курьер Вестэрн Юнион доставит ей деньги на дом. Того же требовал и обиженный отправитель.
Толстушка пискляво разъяснила, что за деньгами следует обратиться в пункт Вестэрн Юнион самому получателю с документом и сделать это в течение месяца со дня отправки. Узнав о таком порядке, Володя возмущённо обещал никогда более не пользоваться их услугами. Я советовал ему, получив следующую зарплату, не отправлять деньги жене, а купить билет на самолёт до Ленинграда.