Америка глазами заблудшего туриста
Шрифт:
Мы вышли из машины и Питер, молча, открыл какую-то пластиковую коробку, в которой размещались электрические выключатели. Он озабоченно осмотрел хозяйство и прошёл далее. Я последовал за ним, догадываясь, что это и есть наш рабочий объект.
Затем, он сосредоточил свою озабоченность на насосе, от которого пластиковая труба вела вниз и терялась в зарослях камыша. Я понял, что этим насосом качают воду из водоёма, но что его беспокоило, пока не знал.
Наконец, он решил что-то предпринять. Сам остался у насоса, а меня просил включить рубильник и оставаться там. Я включил. Насос загудел, но радости на лице своего босса я не заметил. Он продолжал шаманить над насосом, сигналя мне о выключении и
Солнышко поднялось, стало жарковато, мы сняли футболки. Скоро поняли, что насос не качает воду и включать его — нет смысла. Я поинтересовался: куда подается вода? Питер указал мне на территорию вокруг здания, пояснив, что здесь установлена система полива.
Посовещавшись, мы пришли к выводу, что насос может быть и в порядке, но препятствие скрывается где-то на участке от забора воды до насоса. Возможно, это повреждение трубы, или же труба забита водорослями…
Питер выразил надежду, что забилась труба и достаточно её прочистить, чтобы система начала функционировать. Он залез в воду и выяснил, что никаких препятствий подаче воды нет. Труба не забита.
Тогда он стал грешить на повреждение пластиковой трубы. Мы осмотрели её, но никаких пробоин не нашли.
Короче, концы этой технической проблемы уходили в воду и в песок. Остановились на том, что следует всё же проверить насос.
Питер объяснил, мне, что он монтировал всю эту оросительную систему и теперь, по договору обязан обеспечивать гарантийное обслуживание.
Он взглянул на часы и вспомнил, что пора посетить другое место. Пришлось отложить нерешённую техническую задачу. Прежде чем выехать обратно на трассу, он подъехал к центральному входу в здание. На стоянке одиноко стояла старая, коричневая Volvo. У входа в здание, табличка указывала, что это греческая православная церковь. Питер вошёл туда, а я остался снаружи. Скоро он вернулся в сопровождении мужчины. Из их разговора я понял, что этот человек заправляет здесь хозяйственными вопросами. Питер коротко доложил ему о своих выводах и намерениях относительно возникшей неисправности, и мы уехали.
Радио продолжало передавать хиты 60-х годов. Иногда кто-то звонил на мобильный телефон, Питер отвечал и что-то обещал кому-то. Я созерцал виды и думал, что если в этом и заключается моя работа, то, пожалуй, можно поработать.
Песчаный грунт и сосны напоминали мне районы Днепровского левобережья Херсонской области, только здесь степных пустырей не наблюдалось. Снова свернули с трассы и направились к жилищной коммуне. У въезда на территорию контролёр поинтересовался: к кому мы направляемся. Питер привычно ответил на все его вопросы. Тот сделал запись в своём вахтенном журнале и приподнял шлагбаум.
Эта коммуна занимала приличную территорию, большая часть которой была приспособлена под игру в гольф. Группка бездельников с клюшками перемещалась по травяным просторам пешком и на электромобилях. На почтительном расстоянии один от другого, вдоль проезжих дорожек красовались дома различной архитектурной формы. В каком-то квартале мелькнули теннисные корты, огороженные высокой сеткой. Там тоже кто-то баловался с мячами. И это в рабочее время!
Наконец, Питер отыскал нужный дом и заехал на подъездную дорожку к нему. Оттуда, нам навстречу, вышел пожилой мужчина, одетый в одни шорты. Он гостеприимно поприветствовал нас и провёл на задний дворик. Там размещался небольшой бассейн. А жаловался он на свой искусственный водопад. Это было сооружение из булыжников, с вершины которого должна стекать вода в бассейн. Как он объяснил нам, циркуляция воды обеспечивалась включением небольшого насоса, расположенного в сторонке.
Включив фонтан, он с досадой обратил наше внимание на слабый напор воды с судорожными перебоями. А раньше водичка
— Стареющий бездельник впал в детство, — подумал я о клиенте.
Они легко и быстро оговорили условия нашего участия.
Питер уверенно признал негодным насос, и мы приступили к работе. Насос находился за оградой и вокруг него росли кустарник и пальма. Чтобы до него добраться, мне пришлось расчищать заросли. Сам насос, небольшого размера, просел в грунт и был опутан кореньями растений. Когда я очистил его, и к нему можно было подобраться и осмотреть, мы снова включили его. Оказалось, насос работал исправно, но пластиковая труба, через которую качается вода из бассейна, была деформирована и расколота вросшимися кореньями пальмы. Мне пришлось расчистить аварийный участок и вырезать поврежденную часть трубы. Питер, тем временем, приготовил новый отрезок и установил его с помощью специального клея.
Всё это заняло какое-то время, и я пролил немало пота. Но детская радость великовозрастного хозяина, и его чек за наши труды компенсировали это. На том и распрощались.
Продвигаясь по территории коммуны к выезду, мы встретили такой же пикап с прицепом, стоящий у двора. Во дворе трое мексиканцев тарахтели машинками для стрижки травы. Мы приостановились. Из кабины вылез пожилой дядя. Как я понял, у него для Питера была какая-то работа. Сначала поговорили о жизни. Я понял, что он занимается уходом за газонами и прочими дворовыми зелёными насаждениями. Основную работу выполняет его мексиканская бригада. Он показал Питеру сломанную головку поливной системы и вручил адрес. Посетовал, что его мексиканские кадры дают Питеру заработать, и сразу выписал нам чек за работу.
Мы уехали и отыскали этот дом в соседнем квартале этой же коммуны. Там в газоне перед домом торчал сигнальный флажок, указывающий место аварии. Нашли вдребезги разбитую оросительную головку; вероятно, она угодила под косилку.
В нерабочем состоянии эта цилиндрическая пластиковая конструкция прячется в поверхности грунта, а при подаче воды возникает эрекция, под давлением воды цилиндр выдвигается на поверхность и распрыскивает воду в определенном направлении.
Снова мне пришлось лопаткой окопать место аварии и удалить останки. На это место мы вмонтировали новую такую же головку. Затем включили насос и отрегулировали сектор опрыскивания. После всего, я снова прикопал разрытое место и уложил травяной дёрн.
С такими и подобными заказами мы разъезжали от дома к дому. Иногда наши перемещения в пространстве составляли немалые расстояния и занимали время. Это позволяло расслабиться и поговорить. Питера, как и многих других американцев, интересовали вопросы об Украине.
Когда я рассказывал ему, что там пенсионерам, проработавшим всю жизнь, теперь государство с перебоями платит пенсии по 10–20 долларов в месяц, он реагировал на это как на глупую шутку и просил меня серьёзно ответить на его вопросы. Мне приходилось объяснять, кто заправляет этой страной, и какие аппетиты у этих «народных» деятелей. История о сбежавшем в Израиль премьер-министре, урвавшем десятки миллионов долларов, в сочетании с нищенским существованием обманутых граждан Украины, вызвала у Питера удивление и массу новых вопросов.
Пришлось рассказывать живые и несмешные анекдоты об украинском законодательстве. Примеры о налогах, которыми государство облагает доходы предпринимателей, снова вызвали у него сомнение в том, что я разговариваю с ним серьёзно.
Среди дня мы заехали в МакДональдс и присели за столик со стандартными кулинарными радостями. Их гамбургер я всегда потреблял с обильным применением кетчупа, что мой начальник отметил очередным вопросом:
— У вас что, в Украине кетчупа нет?
— Кетчуп там есть, но нет таких безвкусных гамбургеров.