Америка глазами заблудшего туриста
Шрифт:
Тем не менее, теннис здесь был достаточно популярен. Взрослые и дети, евреи, китайцы и русские до темноты состязаются и дают друг другу уроки, совершенствуют свой любительский теннис и сбрасывают лишний вес. Гармония.
Воскресенье убил походом с Сашей-старостой на Брайтон пляж. День был жаркий и безветренный. Но с океана поддувал свежий ветерок, шумно гудел прибой. Разговаривать было трудно — приходилось почти кричать, Людей было много и над пляжем стоял гул прибоя и голосов. Просторная песчаная полоса пляжа плотно усеяна разноцветными телами. Найти тихое место невозможно. Оставалось единственное удовольствие: искупаться. Торчать на пляже мы не стали. После океана ополоснулись под душем и поднялись на деревянную прогулочную набережную. Здесь также было полно полураздетых гуляющих.
В будние дни, на деревянной прогулочной палубе просторно: лишь спортсмены-бегуны, да праздные пенсионеры. Это деревянное, добротно сколоченное сооружение, тянулось вдоль берега, далеко в сторону полуострова, обозначенного на карте как Coney Island. Любопытным белым туристам, без десяти долларов, на всякий чёрный случай, гулять далеко в том направлении не рекомендовалось.
Домой с пляжа шли пешком. По дороге, Саша жаловался: недавно, когда он катался здесь на велосипеде, прямо по прогулочной палубе, пеший полицейский подал ему сигнал остановиться. Саша прикинулся глухонемым и воспользовался своим скоростным преимуществом. Такое дерзкое пренебрежение, вероятно, задело самолюбие и честь служивого, и тот воспользовался радиосвязью. Когда Саша, уже расслабившись, сходил по ступенькам с палубы на улицу, к нему медленно и неслучайно подползла патрульная полицейская машина. Он был неприятно удивлён, когда ему снова просигналили остановиться. Выскочивший из машины полицейский скомандовал оставаться на месте. Несколько минут спустя, следом за Сашей прибежал и припотевший дежурный по палубе, команду которого он игнорировал. Это мелкое нарушение всерьёз разъярило служивого. Добравшись до нарушителя, тот накинулся на него, как на преступника, и тщательно обыскал. На Сашину беду, в его бумажнике обнаружили водительское удостоверение, которое тот совсем недавно, с большими хлопотами получил. И вот, прокатившись на велосипеде не в том месте или излишне быстро и опасно для пешеходов, и не подчинившись команде полицейского, Саша впервые применил своё водительское удостоверение. Данные новенького удостоверения внесли в компьютерный «чёрный список». Велосипед забрали и закинули в багажник патрульной машины. Водительское удостоверение Саше вернули, но с квитанцией, в которой указывалось когда, где и что он совершил и в какие сроки должен уплатить штраф. Саша не понял, куда и как ему обратиться за своим велосипедом, и отчаянно махнул на это рукой. А вот, что же до штрафа и восстановления водительского удостоверения, этот вопрос его волновал.
Условия таковы: если не уплатить или не оспорить штраф в указанные сроки, то водительское удостоверение будет считаться недействительным. Саша не успел и машину приобрести, как его право на вождение ограничили несколькими днями.
Кроме этой беды, он поведал и о другой назревающей проблеме. Суть её в том, что двое ребят, которые сейчас проживают и делят с нами рентную плату, намерены вскоре съехать. Валентин, якобы, заказал билет на второе августа, а другой сосед — уже в ближайшие дни куда-то переедет. Это обязывает двоих оставшихся жильцов, либо платить рентную плату, уже со следующего месяца по 250 долларов плюс коммунальные расходы, либо подыскать хотя бы одного дополнительного сожителя. Подумать было над чем. Задерживаться в Бруклинской квартире для меня не имело смысла. Меня здесь пока ничего не задерживало. А платить ежемесячно 270 долларов за жильё, так это мне и вовсе неприемлемо.
В понедельник я приехал на работу с главной целью: получить зарплату. Начинать ли новую рабочую неделю — я так и не решил.
Получив чек, я неприятно удивился тому, что мне начислили сумму на 40 долларов меньше, чем предполагалось. Раздававший чеки, ответить на мой вопрос не мог, но советовал подняться в контору, и сверить записи о рабочих часах. Я так и сделал. Один из боссов, который подписывал чеки, в этот момент оказался занят и просил подождать минутку. Я стоял и наблюдал за происходящим в конторе. Офис располагался на втором этаже, над коврово-чистильным цехом, и производил впечатление вполне процветающей фирмы. Приличная мебель, компьютеры и прочие конторские удобства, прохладный кондиционированный воздух. Над компьютерами шаманят девушки с приятной внешностью. Мне показалось, что кроме надувательства домохозяек, желающих почистить свои ковры, они занимаются ещё чем-то. Вероятно, импортируют в Америку наркотики.
Мои наблюдения были прерваны появившимся бригадиром из Молдавии. Его, вдруг, заинтересовало, что я здесь делаю? Я коротко изложил своё недоумение относительно начисленной мне суммы. И к своему удивлению, услышал в ответ.
— Можешь никого не спрашивать. Тебе начислили за все часы, что были представлены к оплате.
Мне показались подозрительным и его уверенность в правильности, начисленной мне суммы, и то, что он пришёл сюда, когда естественным было бы бежать со всеми в кассу, получать зарплату. До меня дошло…
— Ты хочешь сказать, что в прошлую пятницу ты мне урезал целый день? — спросил я его.
— А ты шо, думал я тебе засчитаю все десять часов? — ответил бригадир вопросом.
— Ну, ты и морж [4] молдавский! — лишь подумал я, и поспешил оставить его.
Во всяком случае, я выяснил свой вопрос и определился: работать ли мне здесь и далее?
Из конторы я вышел свободным от всяких трудовых обязательств. Погожее утро. Чек на 220 долларов и масса свободного времени. У кассы я встретил Славку, сообщил ему о своём намерении выйти на заслуженный отдых. Тот ненастойчиво предложил поработать вместе ещё одну недельку. Я отказался. Мы редко когда работали вместе, всегда оказывались в разных бригадах.
4
морж — морда жидовская
Получив наличные, Славка вернулся в контору. Мне надо было решать, как распорядиться неожиданно свободным днём. На север пойдешь — в Нью-Йорк попадёшь, день прогуляешь и деньги потратишь. На юг пойдешь — в Бруклин, домой попадешь, ничего интересного не найдешь.
5
Решил я пойти на восток и посетить трудовую панель. Тем более, что был я совсем неподалёку. Подряжаться на работу я не собирался. Хотел лишь повидать некоторых ребят и спросить: не пожелает ли кто подселиться в нашу квартиру.
На перекрёсток я прибыл в самое время, когда все в полном сборе. Кроме уже знакомых мне лиц, я заметил там и новеньких. Движение не иссякло.
В самой гуще собрания, я встретил там скучающего товарища из Киева. Разок мы работали вместе с ним полдня, и он немало рассказал нам о себе.
Звали его Влад. Нашел я его затруженным и озабоченным. Подгоревшая на солнце залысина воспалённо красно блестела, давно нестриженые, выгоревшие остатки волос нуждались в уходе. Оправа очков, подремонтированная в нескольких местах, постоянно сползала набок, и он, уже машинально, поправлял её. Свисающие на рот украинские усы и трехдневная щетина… Что же до внутреннего содержания и состояния, то я бы охарактеризовал его словом «усталость».
Влад, с приличным английским языком, и вообще, неглупый парень, заслуживал лучшего, чем сниматься на улице. И усилия он прилагал немалые, чтобы изменить своё положение. Но на данный момент я нашёл его на этом месте и в таком состоянии.
Я знал, с его слов, что виза у него была не туристическая. Как он рассказывал мне, до этого он какое-то время пребывал в Канаде и предпринимал там какие-то попытки добиться статуса политбеженца. Получив отказ, перебрался в США.
Здесь, как он заметил, в сравнении с Канадой — бардак, особенно, в Нью-Йорке. Но зато, в этом американском беспорядке всегда можно как-то подрабатывать и выживать, даже нелегально. В Канаде — таковое невозможно. Там либо ты имеешь какой-то официальный статус и получаешь соответствующие социальные блага, либо ты просто визитёр с правом лишь пребывать в стране, и твои возможности ограничены твоими деньгами. Подрабатывать, открывать счёт в банке, получать какие-то документы и тому подобные действия — там для туристов крайне осложнено. В Киев ему возвращаться очень не хотелось, и он переехал из Канады в Бруклин.