Америка off…
Шрифт:
Попытки уточнить, что делает «там» старейшина, ни к чему не привели, поэтому Бэрринстон и его подчиненные так никогда и не узнали, отправился ли мэр на охоту, в гости к каким-нибудь родственникам в соседнее селение или опочил где-нибудь на затерянном в песках кладбище… Зато к общей радости кто-то привел местного торговца, с горем пополам понимающего английский язык и даже пытающегося на нем изъясняться.
— Мы… Пища… Жрать, то есть кушать… — попытался втолковать улыбающемуся в шестьдесят четыре великолепных зуба толстячку Роджер, подкрепляя свои слова
— Bay! Демократия! Свобода! — радостно вторил коммерсант, расталкивая соотечественников и маня пришельцев за собой. — Америка — гоу хоум!..
Вся толпа гуськом следовала за этой странной процессией.
Торговец привел американцев к такому же глинобитному, как и остальные, сарайчику, но побеленному и разукрашенному старательно скопированными с банок, бутылок и коробок логотипами: «Coca-Cola», «Tuborg», «Buble-Gum» и далее в том же духе. Миллер даже нашел свою фамилию и тут же указал Форстеру на нее пальцем.
Внутри «магазин» оказался тесной каморкой с полками, забитыми до отказа, в основном консервными банками из того же армейского рациона, что вызывал тошноту у обитателей блокпоста.
— Нет! Живой баран… — Роджер даже приложил к каске пальцы, имитируя рога, и фальшиво поблеял. — Мясо…
— Конституция! — обрадовался торгаш. — Америкэн порк!
Он тут же повел гостей за магазин, где на пыльной травке паслись три десятка таких же пыльных овечек, возглавляемых бараном, могучие рога которого внушали невольное уважение. Араб дернул одну из овец за пук шерсти на спине, перевязанный зеленой тряпочкой, и утвердительно ткнул себе в грудь, подтверждая, что животные — его собственность. Бэрринстон показал три пальца и торговец кивнул. Контакт был установлен.
— Сколько? — спросил сержант, для наглядности подтвердив слова международным жестом — потерев друг о друга большой и указательный пальцы.
В ответ араб поочередно указал пальцем на автоматы, висящие на груди Миллера, Маршалла и Лайонелла.
— Он чего, с ума сошел? — огорошенно спросил Арчи сержанта. — За трех паршивых баранов — три ствола!
— Постой, — махнул на него рукой Бэрринстон и, вынув из кармана, продемонстрировал овцевладельцу тонкую пачечку динаров.
Араб отрицательно покачал головой, брезгливо отстранил деньги и вновь указал на автоматы…
Когда джип возвращался на блокпост, все его окна были открыты настежь — в салоне остро и непривычно воняло овцами, относительно смирно лежащими позади со связанными ногами, а Форстер не уставал возмущаться:
— Пушку и пол-ящика патронов за каких-то четырех паршивых овец! Да вы сошли с ума! Нужно было пальнуть пару раз в воздух, и эти дикари тут же наложили бы в штаны…
— Ага! А потом опомнились бы, повынимали из-под кроватей или что им там их заменяет такие же стволы и понаделали в нас столько дырок, что можно было бы процеживать бульон! — ядовито заметил Миллер, опасливо отодвигающийся к борту, когда какое-нибудь особенно
— Прекратите! — снова одернул спорщиков Бэрринстон. — Винтовка все равно принадлежала Стивенсону, поэтому спишем ее, как утерянную в бою… Вы лучше представьте себе, как шипит на угольях свежее мясо…
Григорий Савенко вышел в расчетный квадрат на предельно допустимой высоте, используя небольшую облачность, нехарактерную для данной местности, особенно в это время года. До цели оставалось не более сорока километров.
Сегодня он был ведущим звена из трех «суперхорнетов», пилотируемых коллегами по базе Жеромом Лагранжем и соотечественником Колей Трушниковым.
— Пике, — негромко, но четко бросил он в микрофон, идя на снижение.
Пара ведомых повторила маневр, следуя за «первым», как пришитые. Тройка хищного вида самолетов с нарастающей скоростью устремилась к земле…
Противник, похоже, профукал атаку звена, или его системы ПВО были начисто уничтожены предшествующими атаками ракет и авиации. По крайней мере, дисплей, реагирующий на излучение локаторов, молчал. За пять километров до цели Григорий взял штурвал на себя, и разогнавшийся самолет сделал горку.
Вот и цель: лениво дымящий завод или что там из себя еще представляют едва различимые на рыжем фоне пустыни прямоугольники с несколькими трубами. Удар должен быть нанесен вот по этим приземистым зданиям, наверное, складам…
Мгновение, и две 907-килограммовые бомбы с лазерным наведением сошли с подвески. Краем глаза пилот видел, что ведомые также нанесли удар.
— Ну все, — довольно пробормотал Григорий, выравнивая самолет и заходя на круг для повторного удара по второстепенным целям. — Теперь пусть сбивают…
Блистер кабины на мгновение потемнел — сработала система поляризации, смягчающая вспышку разрыва, и майор Савенко увидел на месте складов разбухающее облако дыма и пыли, в котором что-то продолжало взрываться.
Увы, он сглазил. Тесное пространство кабины наполнилось тревожным звуком зуммера. Молчащие доселе РЛС противника ожили, и дисплей показывал ракетную атаку сразу с двух точек.
Поочередное мелодичное треньканье, и на дисплее возникли два квадрата — места пуска ракет. Одновременно самолет отстрелил серию инфракрасных обманок — ложных целей. По четыре на каждую зенитную ракету. Григорий резко опустил штурвал от себя и влево.
F/A-18E/F резко клюнул носом, сорвался на крыло и ушел вбок от несущейся с земли сверхзвуковой смерти.
Спустя мгновение пилот выровнял машину, обошел позицию зенитного комплекса с тыла и спикировал еще раз, помешав зенитчикам перезарядиться и произвести второй выстрел.
Две управляемые ракеты AGM-88 HARM разнесли то, что еще недавно представляло угрозу всему находящемуся в воздухе, «вдребезги пополам», как любил выражаться Гришин дедушка. Более полутонны взрывчатки уничтожили все живое и неживое в радиусе четверти километра.