Америка XXI век
Шрифт:
Возвращаюсь в машину. Шофер — рослый спокойный всегда молчаливый негр — протягивает сигарету и чиркает зажигалкой.
— Как дела у Грина, Тэн?
— Отвез его в госпиталь. Будет жить, — Тэн, не спрашивая, включает зажигание и тихонько выводит машину со стоянки на улицу.
В городе повсюду идут ремонтные работы: расчищают завалы, опять поднимаются небоскребы, звучат взрывы — на этот раз мирные. Город преображается на глазах. Я ничего не знаю и ничего не делаю. Все свободное время читаю — дорвался до настоящих американских книг.
— Поехали в Джамейку.
Ибсон наверняка сидит дома и пьет.
— Передашь Симпсону, что я вернусь утром. Заедешь за мной в шесть часов.
Дверь открывает Джейн:
— Хай, Эндрю, молодец, что заехал, — улыбается Джейн.
— Сначала я приму душ, можно? А потом, мне нужен Ибсон.
— Отец у себя. Есть будешь?
— Забыл когда ел последний раз.
Горячая вода — роскошь. Долго стою под струями душа и думаю о Джейн. Я знаю ее только месяц, но с ней очень легко и свободно. Ибсон меня уже ждет. На столике два пузатых бокала доверху наполненные коньяком.
— У тебя какие-то проблемы, Эндрю? Забрался в мое логово.
— А у тебя очередной запой, Фред.
— Как видишь, — Ибсон делает большой глоток и включает видео.
— Что это?
— Один репортер снял фильм о Перевороте.
Я не оборачиваюсь на экран, с которого несутся не кинематографические звуки, смотрю на Ибсона.
— Фред, кто руководит шестым отделом?
— Мартин Бонз, — Ибсон дергает бровью, но не меняет позы — весь в видео.
— Что ты знаешь о нем?
— Бывший свободный журналист. До Переворота подвизался вокруг мэра — собирал для него конфиденциальную информацию. Шатался по всяким притонам. Имеет связи с уголовным миром, наркомафией. Серьезный господин, но большой авантюрист. Данаэлю в контрразведке нужен такой человек.
— Он нас угробит. Слышал об Армии Контрпереворота?
— Ты откуда знаешь?
— Поймали террориста.
— Молодцы. Что ты нервничаешь, мы готовимся. Давай лучше пить, — Ибсон делает еще порядочный глоток коньяка, — Джейн, принеси лейтенанту поесть!
Вошла Джейн, поставила передо мной большую миску супа, села напротив, лучезарно улыбнулась. У нее грубые черты лица, нос картофелиной — ирландский тип. Но когда она улыбается — становится ослепительно красивой.
— Какова моя дочка, — прищуривается сквозь бокал Ибсон, — береги ее, Эндрю.
— Я пошла варить кофе.
Майор уже порядочно напился: тупо смотрит в экран, тупо поворачивает ко мне не мигающие глаза с расширенными зрачками:
— Во Флориде идут тяжелые бои, Эндрю. Скоро волна докатится сюда. Если со мной что случится — позаботься о Джейн. Мне можно, ей нельзя погибать! — взгляд Фреда тяжелеет, — О`кей, давай-ка выпьем за Дикий Запад — скоро все там будем.
Осушив бокал, Ибсон оседает в кресле. Я доливаю доверху свой и иду на кухню. Присаживаюсь к столу.
— Выпьешь коньяку?
— Нет. Как там отец?
— Выключился. В общем — мы обо всем переговорили.
— Он сильно устает. Я не видела его дома уже неделю.
— Как дела у тебя?
— Закончила курсы медсестер, работаю в госпитале, здесь — в Джамейке. Много раненых привозят.
— А я все время читаю.
— Что же?
— Апдайка, Воннегута, Чивера, Капоте, Норриса, Фолкнера, Селлинджера, Оутс и многих других.
— Вот это да! Зачем они тебе?
— Учу ваш язык.
— Ты и так неплохо знаешь английский.
— Мне еще трудно говорить. У нас очень плохо учат.
— Ты ведь приехал из России. Расскажи что-нибудь о России, — Джейн вытирает стол, ставит две чашки, разливает кофе.
— Россия и Америка похожи. Россия тоже большая страна и в ней много беспорядка и такая же война идет на улицах. Очень вкусный у тебя кофе.
— И зачем тогда ты приехал сюда?
— Чтобы познакомиться с тобой.
— Разве у вас нет своих девушек? — Джейн лукаво наклоняет головку.
— У нас нет таких как ты.
— Почему?
— Ты умеешь быть свободной.
— Но я не американка: только два года — как мы сюда приехали.
— Это неважно.
Мы молча допиваем кофе.
— Погуляем, Джейн? У вас тут рядом неплохой лесопарк.
— Пошли.
На улице светло и тепло — май. Весь лес заполнен бездомными, живущими в автофургончиках. Джейн здесь знают, окликают, улыбаются. Бегают и шумят дети. Они тоже знают Джейн. Посреди бедлама сидит бард и напевает сонеты. Мы постояли рядом… Наконец нашли тихий уголок со скамейкой, сели. Я достаю сигареты, смотрю на Джейн. Девочка задумалась, глядя поверх деревьев на дома вдалеке:
— Все хорошо, Эндрю?
— У нас все хорошо, — кладу руку ей на плечо.
Джейн неподвижна, продолжает думать:
— Все хорошо, но мне тревожно, Эндрю. Отец молчит, но я вижу — в нем больше нет беззаботности.
— Ибсон много работает.
— Но он делает не свое дело.
Выбрасываю окурок, улыбаюсь Джейн:
— Наступают серьезные времена, девочка. Америка не успокоилась после Переворота. Накатывает мощный вал насилия.
— Война? — Джейн серьезна.
— Да. Еще много будет смертей, страну зальет кровью. Может быть, мы погибнем, — мне сейчас очень хорошо и я крепче прижимаю Джейн к себе.
— Зачем?
— Не знаю. Новая эра требует крови.
— Это вы хотите крови.
— Нет. За последний месяц в районе моего отряда убито 50 человек. Их убивали зверски, сначала мучили и уродовали. И так по всему Нью-Йорку. Каждую ночь гибнут сотни людей. Я устал от смертей.
— Но ты тоже убиваешь.
— Обязан.
— Это страшно. — Джейн кладет голову на мое плечо.
— В мире много насилия. Оно уничтожает и в конце концов уничтожит нас. Пусть мы обречены, но у нас есть оружие и мы будем убивать зло. Драться, пока хватит сил и мужества. Надейся на нас, Джейн. — Я ищу ее губы и девочка подставляет их, у нее сухие терпкие губы…