Американец. Неравный бой
Шрифт:
Та-а-ак.… Теперь вправо. Опять деревья? Непонятно…
Дыхание восстановилось, тело вновь стало послушным — надо вставать. Сначала осмотрим себя на предмет ранений и травм. Так, на мне все та же американская форма, никаких телесных повреждений вроде нет, после удара уже все прошло. Это хорошо…
А что у нас с окружающим миром? Просека: слева и справа лес… Назад почему-то оборачиваться не хотелось — наверное, уже тогда сработало подсознание, и мозг решил подготовиться. Все как в какой-нибудь психологической драме, насыщенной сюрреализмом. Это там героя обыкновенно мучают галлюцинации — настолько реальные, что происходит полная
Встал. Теперь обернись, Артур. Резкий разворот на месте — и из легких вырывается непонятный полустон-полувсхлип. Метрах в ста от меня по просеке стоят полуразрушенные постройки.
Мама, я домой хочу! Мне эти шутки не нравятся! Ноги же при этих мыслях независимо от моего желания понесли меня навстречу неизвестности. Шаг за шагом я приближался к строениям. Это что-то военное. И напоминает мне… Пограничную заставу? По спине пробежали мурашки. Такие заставы я десятками видел на фотографиях довоенного периода и начального периода войны. Несколько зданий и сараев, вышка на заднем плане, нечто вроде плаца или спортплощадки прямо на моем пути. Приближаясь к площадке, пытаюсь понять, что же это за бугры меж воронок. Тут под ногой оказалось что-то мягкое, и я, охнув, отскочил.
Мать моя в кедах! Туловище ополовиненного пограничника с вывалившимися наружу кишками не было приятным зрелищем. Проблевавшись в ближайшую воронку, оглянулся на останки и повторил процедуру с опустошением желудка. Не, так нельзя, надо обойти останки бойца стороной. Хотя смысла в этом ни на грош. По плацу было разбросано, да, именно разбросано, множество тел, я их не заметил сразу потому, что форма на них была заляпана темными пятнами крови и покрыта слоем земли. Они что, были на построении?
Кто-то застонал, кто-то зашевелился. Есть живые!.. Слава богу!.. Ноги, не желая толком слушаться, тряслись, а голова на удивление четко отвечала на единственный вопрос «Что происходит?» сухим и жутким: «Война». Вот не приходило мне в голову, что это какие-нибудь сверхреалистичные съемки очередного фильма о войне. Ну не приходило! Бывал я на настоящих съемках: там везде софиты, провода, рельсы для двигающихся камер, в стороне всегда трейлеры с актерами, техникой и генераторами стоят. А тут ничего этого нету!
Неужели… Неужели… Стоя посреди площадки, сжав кулаки, я ошалело оглядывался, пытаясь понять — что делать? Мысли, собираясь в кучу, просветлялись. Первое, что затребовал разум, — так это разжиться оружием, ибо в том, что это война, сомнений не возникало, ну никаких! И то, что эта война — ТА САМАЯ, Великая Отечественная, Вторая мировая, Самая Кровопролитная Война! По фиг, по фиг! Тут граница рядом! А немцы скоро подомнут погранцов, сидящих сейчас в секретах, и пойдут смотреть: а что у них там с заставой? А я что, идиот тут сидеть, и при этом без оружия?! Надо выживать, сражаясь.
Так размышляя, я уловил странную деталь. На площадке лежало несколько солдат в форме, не похожей на советскую, а рядом — пятеро офицеров РККА, или, точнее, командиров. Приблизившись, я ахнул! Эти странные формы, не похожие на советские образцы, были американскими! Офицеры армии США — в полевых униформах пехоты, такой же, как и у меня, только с некоторыми различиями в деталях. Мать-перемать!!! Да не было же амеров в 1941 году на территории СССР, и уж тем более на советской пограничной заставе! Я бы со своей въедливой любовью к истории Второй мировой точно знал о таком событии. Но ведь не знаю, а факт налицо!
Стоп. Это же шанс! Это же объяснение, откуда я взялся! Главное — не попасть в руки энкавэдэшников из особого отдела, а уж американцам я чего-нибудь и расскажу, они маленько прогрессивнее будут в таких делах — может, и не убьют. Успокаиваясь, начал понимать, что надо делать. Для начала надо помочь раненым.
Шага сделать не успел, как рядом кто-то застонал. Обернувшись, буквально перед собой увидел, как зашевелилась куча земли. Ни секунды не раздумывая, стал разгребать кучу и извлек на свет капитана. Облик его был неприятным — весь в крови, форма изорвана и покрыта грязью, голова разбита, и это только на первый взгляд.
— Who is here? [2] — прошептал кэп.
Спасибо моим учителям по английскому! Владение английским было у меня на высоком уровне.
— Это я, сэр! Вас накрыло взрывом, сэр! — затараторил я по-английски и мысленно ахнул. Я так бегло и совершенно без акцента на английском не говорил! Что за чертовщина?! Млин, я уже боюсь…
— Пауэлл, это ты? — Ухватив меня за рукав, офицер открыл глаза и уставился в предрассветное небо. Он же ничего не видит! Зрачки расширились до такой степени, что я не вижу радужки. — Что случилось? Где сержант Хэнрикс? Где Джэймисон?
2
Кто здесь? (англ.)
— Вы ранены, сэр! — Подложив под голову капитана свою куртку, я осторожно осмотрел его раны. — Мы попали под артиллерийский обстрел, мне кажется, что все убиты, сэр… Я поищу, чем вас перевязать, сэр. Потом осмотрюсь, может, есть еще выжившие. — Блендамет мне в зубы, да где я так настропалился шпарить на безупречном английском?! Да, я знаю английский язык, но не так, чтобы спокойно, без раздумий болтать на нем, как на русском!..
— Это и правда война… Как и говорил Кейси… Но… Мы не нашли его…
Все, отрубился. Надо бы перевязать кэпа. Индивидуального перевязочного пакета в карманах ни у меня, ни у ближайших мертвых амеров не нашлось, зато я нашел обезглавленный труп того самого Пауэлла, свалившийся в воронку. Непонятно почему, но я был уверен, что это именно он. Его надо было тщательно обыскать, пока есть время на это, но жуть от зрелища сильно отталкивала. Не так уж это и легко залезть в карманы трупа без головы. Вокруг постепенно начиналось шевеление — оживали контуженые бойцы, и вскоре начнется суета. Преодолевая психические барьеры в голове, пачкаясь в пропитанной кровью земле, вытряхиваю все, что только было в карманах первого лейтенанта, и рассовываю по своим карманам. Удостоверение и какая-то бумага с печатями. Открываем и смотрим в удостоверение. А ничего, похож, даже очень похож, и зовут меня теперь Майкл Пауэлл, угу, на первое время сойдет. На большее рассчитывать не стоит. Во второй документ не заглядываю — времени нет, — все бумаги быстро прячу в нагрудный карман. Нахожу еще мелочовку — жвачку, блокнот с карандашом, пару конфет без обертки, которые я тут же сжевал, не ощутив вкуса. Так, все эти мелочи мне понадобятся. В боковые карманы их, потом разберусь. Что там еще?