Американец
Шрифт:
Старик почесал лысину и, наконец, решился:
— Это касается Лилиан. Девочка сматывается… Направляется в Италию к своему новому Ромео…
— Кто же этот ее новый Ромео?
— Американец.
Честно говоря, я не ожидал такого поворота дела! В голове зашумело, я повторил:
— Американец… Мессина?
Папаша Массьяк взглядом, полным ненависти, утвердительно кивнул головой.
— Да, Мессина. Он увел у меня Лилиан сразу же после возвращения из Соединенных Штатов… И все из-за Лангуста! Они встречались у него и раньше, когда я уже был в тюрьме. Но теперь она вошла во вкус, моя Лилиан…
На него было тяжело смотреть — злоба, неприязнь в сочетании с яростью. Я быстро обдумал все, что услышал. Во-первых, можно ли верить этому старому болтуну? Ему уже семьдесят лет и, учитывая его бурную жизнь, это совсем немало… Вполне достаточно для того, чтобы он немножко тронулся здесь, в тюремном одиночестве, и нес непонятно что… Трудно поверить в то, что Рокко Мессина, обвиняемый в убийствах, похищениях с целью выкупа, квалифицированных ограблениях, в поисках которого в Америке сбилось с ног все ФБР, вернулся в Европу. Кто-то из них двоих спятил: или он, или папаша Массьяк!
В этой не защищенной для посторонних взглядов кабине атмосфера была накалена, как на суде присяжных перед заслушиванием главного свидетеля. Я спросил его спокойно, насколько это было возможно в данной ситуации:
— С чего ты взял, что Американец вернулся?
Папаша Массьяк обернулся, бросил взгляд на надзирателя, у которого фуражка уже начала съезжать на затылок, и продолжил:
— Лилиан поведала это своей подружке Пенелопе, сообщнице Шарло Делового, который, в свою очередь, тут же связался с моим адвокатом, а тот уже передал мне…
На некоторое время он замолчал, как будто ему тяжело было говорить дальше. Я спросил:
— Что она ему рассказала?
— Что я стар и мне еще торчать здесь два года, а это для нее слишком большой срок, чтобы начинать новую жизнь, и все в том же духе… Как только я вспомню, что вытащил ее из этого итальянского дерьма, накупил мехов, одел, пристроил… И никакой благодарности! Но Шарло — это совсем другое дело. Он с женщинами не миндальничает! Это для него рабочий материал, не более того. У него их много на панели. А всем заведует Пенелопа, и хоть бы один прокол! Шарло не так просто разжалобить!
— Почему его прозвали Деловым?
— Потому что у него все идет как надо. С ним надо быть поаккуратнее: подонков он на нюх не переносит…
— Я тоже…
В своей злобе папаша дошел до предела. Самое время вернуть его к началу нашего доверительного разговора:
— Что я могу для вас сделать?
— Упрятать Рокко в тюрьму.
— В Италии это сделать не удастся! Ни одно государство не выдает другому своих преступников…
— Вы мне уже порядком надоели со своей Италией! Он вынужден был уехать из Америки и прячется где-то на границе с Францией… Поговаривают, что он расправился со своими дружками, сдав их ФБР. Говоря между нами, жаль, что он там насовсем не остался, в своих Штатах, из него получился бы хороший «жмурик»… В этом случае он бы уже не смог приставать больше к Лилиан!
Судя по всему, утренние открытия еще на закончились!
— Что ты несешь? Мафия будет искать Рокко?
— Не вся, конечно. Ему покровительствовал дон Кало Пуццоли, теперь же он дал дуба. А новый крестный отец, дружок Гвидони, усача из Нью-Йорка, тоже в бегах… Поэтому Американец уверенно себя чувствует. Откровенно говоря, ему нужно хорошо отличиться, чтобы оправдаться и чтобы у него все кости были целы! Провернуть крупное дело для Организации. Тогда он опять будет на коне…
Я пожал плечами:
— Лично мне это ничего не дает. Он итальянец, и в Италии я с ним ничего не смогу сделать. Остается только сожалеть об этом.
— Хорошо, а во Франции?
— Это уже другое дело! Ведь на нем висит дело Нели…
Лицо папаши Массьяка преобразилось, глаза посуровели.
— Нели? Вовсе нет. Придется вам кое-что открыть, инспектор. Может быть, это вас даже удивит… Видит бог, как я его ненавижу, этого Американца, и как бы я хотел с ним расквитаться. Но в данном случае вы заблуждаетесь: не он пришил старух в Нели!
Мой удивленный вид вызвал у него сдержанную улыбку. Я промямлил:
— А что делать с отпечатками его пальцев?
— Действительно, там были его отпечатки… Только он пришел воровать… Уже в комнате увидел, что сейф открыт. Кто-то его опередил! Обнаружив трупы, он уронил лампу! Назад уходить пришлось тем же путем, как и проник сюда. Эта операция не принесла ему даже ломаного гроша! Если вы хотите найти преступника, то поищите его внимательнее в окружении старух, среди тех, кто у них работал. Американец занимается чем угодно, но только не убийствами.
— Болтай-болтай! Тогда помоги мне раскрыть дело в Нели, и я что-нибудь сделаю для тебя…
— Вы никак не можете мне помочь, и мне ничего не надо… Единственно, о чем я прошу, так это схватите Рокко, когда он будет во Франции. Но сделайте это тихо, пусть он оставит в покое мою жену… Хорошо?
— Хорошо-то хорошо, но как это сделать?
Папаша Массьяк встал, шлепнул ладонью по стеклу, пожал мне руку.
— Что касается ограбления в Нели, то я и так сделал вам хороший подарок: займитесь человеком, устанавливавшим охранную сигнализацию… Так, просто совет. У Лангуста был дружок — электрик, но информацию он получил от одной девчонки. Что же касается меня, то я не полицейский. Хотя, по-моему, будь я на вашем месте, я продвинулся бы гораздо дальше в расследовании этого дела. Поживем-увидим. Привет…
Папаша воспрял духом. Мысль о мести красавцу Американцу и Лангусту его несколько омолодила. Некоторое время спустя он даст мне еще и информацию о прибытии Рокко во Францию. Именно так и будет, я это чувствую.
Остается только ждать. Постучим по дереву, чтобы не сглазить. Пусть только теперь это не понравится Толстяку. Ведь он постоянно изображает из себя Джона Эдгара Гувера…
XXVIII
В полиции часто приходится все начинать с самого начала. Я воспользовался откровениями папаши Массьяка, заточенного в каменный мешок тюрьмы Санте. На улице Лекэн, в квартале Пасси организовали засаду в грузовике, предоставленном начальником гаража в мое распоряжение. Между грузовиком и телефонной станцией, выдающей нам записи телефонных разговоров, не приносящих пока ничего нового, постоянно курсирует Крокбуа. Судя по переговорам, Лилиан либо очень осторожна, либо, наоборот, опровергая мнение своего ревнивого сожителя, сидящего в тюрьме, заявляет о полном разрыве всех своих отношений с Американцем и Лангустом. У нее одна лишь подруга — Пенелопа. Не говоря, конечно, о Шанеле, Герлене и Александре!