Американец
Шрифт:
Миссис Тристрам помолчала.
— Вот поглядеть бы, как вы будете это доказывать, — проговорила она наконец. — Надо бы поставить вас в затруднительное положение.
— Да ради Бога! Пожалуйста! — воскликнул Ньюмен.
— Не слишком ли самодовольно это звучит? — парировала его собеседница.
— Ну что же, — отозвался Ньюмен. — Я о себе высокого мнения.
— Вот бы вас испытать. Дайте срок, и я это сделаю.
После этих слов миссис Тристрам помолчала, словно обдумывая свое обещание. Но в этот вечер ей, видно, ничего придумать не удалось. Однако, когда
— Если говорить серьезно, — сказала она, — я верю в вас, мистер Ньюмен. Вы тешите мое патриотическое чувство.
— Патриотическое чувство? — переспросил Ньюмен.
— Именно так. Объяснять слишком долго, да вы вряд ли и поймете. Можете принять мои объяснения за громкие слова. Между тем к вам лично это не относится: речь идет о том, представителем чего вы для меня являетесь. И прекрасно, что вы всего этого не сознаете, а то раздулись бы от гордости.
Ньюмен смотрел на нее в удивлении, силясь понять, представителем чего же он для нее является.
— Простите мне мою надоедливую болтовню и забудьте мои советы. Довольно глупо с моей стороны брать на себя роль советчицы. Если вы не знаете, как поступить, поступайте так, как вам покажется лучше, и это будет совершенно правильно. Если окажетесь в затруднении, решение принимайте сами.
— Я запомню все, что вы мне сказали, — заверил ее Ньюмен. — Ведь здесь так много всяких правил и церемоний…
— Разумеется. Их-то я и имела в виду.
— Да, но мне бы хотелось их соблюдать, — сказал Ньюмен. — Чем я лучше других? Меня это не пугает, я не прошу, чтобы мне разрешили нарушать здешние порядки. Да я такого разрешения и не приму.
— Я вовсе не это хочу сказать. Соблюдайте их по-своему. Ставьте самому себе вопросы. Рубите узел или распутывайте его, как уж вам заблагорассудится.
— Да уж, уверен, рассусоливать я не стану, — сказал Ньюмен.
В следующий раз он обедал на Йенской авеню в воскресенье — день, когда мистер Тристрам не играл в клубе, так что вечером на балконе собралось трио. Разговор переходил с предмета на предмет, и вдруг миссис Тристрам заявила Кристоферу Ньюмену, что ему пора подыскать себе жену.
— Нет, вы только послушайте ее, какая дерзость! — воскликнул Тристрам, который в воскресные вечера всегда бывал склонен к язвительности.
— Надеюсь, вы не дали обет безбрачия? — стояла на своем миссис Тристрам.
— Боже сохрани! — воскликнул Ньюмен. — Я женюсь непременно.
— Ну, это дело нетрудное, — заметил Тристрам. — Только последствия роковые.
— Полагаю, вы не станете ждать, когда вам исполнится пятьдесят?
— Напротив. Я хотел бы жениться как можно скорей.
— Кто бы мог подумать! Вы ждете, что какая-нибудь дама сама придет и сделает вам предложение?
— Нет, предложение я сделать готов. Я много об этом думаю.
— Поведайте же, о чем именно вы думаете?
— Ну, — медленно начал Ньюмен, — я хочу сделать
— Тогда женись на женщине лет шестидесяти, — вставил Тристрам.
— В каком смысле «хорошую партию»?
— Во всех. Мне трудно угодить.
— Тебе следует помнить французскую пословицу, которая гласит, что самая красивая девушка на свете не может дать больше того, что у нее есть.
— Раз уж вы меня спросили, — продолжал Ньюмен, — скажу откровенно. Я очень хочу жениться. Во-первых, пора. Мне вот-вот будет сорок, и оглянуться не успею. Кроме того, я — одинокий, неприкаянный, мне живется скучно. И раз уж я не женился очертя голову в двадцать лет, сейчас надо действовать осмотрительно. Я хочу, чтобы все было в лучшем виде. Не только нельзя промахнуться, надо попасть в яблочко. Выбрать как следует. Моя жена должна быть замечательной женщиной.
— Voil`a se qui s’appelle parler! [29] — воскликнула миссис Тристрам.
— О, я об этом без конца думаю.
— Думаете? А стоит ли? Лучше просто влюбиться.
— Когда я встречу женщину, которая мне понравится во всех отношениях, я полюблю ее. Моя жена будет всем обеспечена.
— Нет, вы великолепны! Какие возможности для замечательных женщин!
— Какая же вы коварная, — заметил Ньюмен. — Вызываете человека на разговор, усыпляете его бдительность, а потом смеетесь над ним.
29
Вот это настоящий разговор! (франц.)
— Уверяю вас, — возразила миссис Тристрам, — я говорю совершенно серьезно. И чтобы это доказать, я сделаю вам предложение. Не хотите ли, чтобы я, как здесь принято, вас сосватала?
— Вы хотите поискать мне жену?
— Она найдена. Остается только вас познакомить.
— Помилуй! — вмешался Тристрам. — У нас не брачная контора. Он подумает, что ты хочешь получить комиссионные.
— Представьте меня женщине, которая соответствует моим требованиям, — сказал Ньюмен, — и я женюсь на ней завтра же.
— Как вы странно говорите, я вас просто не понимаю. Не думала, что вы будете так хладнокровны и расчетливы.
Ньюмен помолчал.
— Ну что ж, — сказал он наконец. — Я хочу жениться на женщине выдающейся. На этом я настаиваю. Я могу себе это позволить. И если есть возможность выполнить мой план, я должен его выполнить. А иначе для чего все эти годы я столько работал и боролся? Я добился успеха, но к чему мне теперь этот успех? Я понимаю так: мой успех только тогда будет настоящим успехом, если его, как статуя на пьедестале, увенчает красивая женщина. И она должна быть так же добра, как красива, и так же умна, как добра. Я могу дать своей жене очень много, так что не боюсь и многого просить. Она получит все, что только может пожелать женщина; и пусть она будет даже слишком хороша для меня, я не возражаю. Пусть будет умнее и мудрее, чем я, мне это только по душе. Короче говоря, я хочу получить лучшее, что есть на рынке.