Американка
Шрифт:
Или все же нет?
— Ты хочешь сказать, что это конец? — повторил Мике Фриберг, когда Дорис не ответила.
Дорис кивнула и тихо пискнула: да.
И Мике все понял. Он оставил Дорис Флинкенберг на скале Лоре и ушел.
— Сандра! — тихонько окликнула Дорис. Но ее там не было. Только тишина. Ничего.
Дорис искала Сандру в лесу. Она искала в тех местах, где могла быть Сандра. Но Сандры нигде не было. А к дому на болоте она не пошла. Ей больше не хотелось, по уже названным причинам, переступать этот порог. И
И не особенно удивилась, когда оттуда, из прибрежных камышей, увидела сквозь панорамное окно подвальный этаж и обнаружила, что бассейн теперь заполнен водой — как самый обычный бассейн. На миг у нее пронеслась мысль, что так было всегда и ничего того страшного, ничего такого вообще не случалось.
Но это лишь мелькнуло у нее в голове, как говорится.
Назад к реальности. Лишь несколько ламп светило в воде — холодным голубым светом.
В следующий раз она увидела Сандру на школьном дворе. Сандра вышла на перемене в девчачьей компании, состоявшей из Биргитты Блументаль и прочих придурочных бестолковых девчонок — это, конечно, по совершенно субъективному мнению Сандры и Дорис, в то время, когда они еще были вместе, Сестра Ночь и Сестра День.
Дорис теперь держалась в сторонке, одна на школьном дворе. Мике Фриберг, с разбитым сердцем, не выходил на улицу на переменах, а играл на гитаре в музыкальном зале. У него было освобождение, и он мог не выходить на улицу, потому что считался музыкально одаренным — и на самом деле таким был. Фольклорный ансамбль Мике был на время распущен. Они решили сделать паузу, по причине сложившихся обстоятельств. Мике Фриберг не скрывал того, что Дорис глубоко ранила его и разбила ему сердце. Ему хотелось, чтобы его оставили в покое. Но все же он стремился показать, что они расстались как самые добрые друзья.
Поскольку Мике не скрывал, что это Дорис его бросила, а не наоборот, это делало Дорис еще более удивительной в глазах всех. Но всех, кто к ней приближался, она отталкивала.
Дорис в сторонке. Девочки с Сандрой Вэрн. Сандра Вэрн — просто одна из них, и все они косятся украдкой на Дорис, причем с большим интересом. Сандра никак не выделяется в этой группе, она просто стоит со всеми.
Но однажды Сандра вырвалась из компании и подошла к Дорис Флинкенберг. Они немного поговорили, очень коротко, потому что им пора было на разные уроки, но и по другим причинам тоже.
Совершенно конкретным. Сандре надо было уезжать, сказала она, снова на Аланд, чтобы опять навестить родственников.
Дорис ничего не сказала. Ей было нелегко. Лишь одна она знала, насколько нелегко. С одной стороны, она поняла, как только заговорила с Сандрой, с которой она не разговаривала по-настоящему с… лета (ведь это она сама ушла — «домой», к Мике Фрибергу и всему прочему), что она не могла продолжать… что-либо… пока все не выяснится. Пока не получит ответы на все вопросы, которые у нее накопились. И пусть это звучало как припев дешевой песенки, но один-единственный раз это было чистейшей правдой, и нечему тут улыбаться, не важно, любит кто такую музыку или нет.
И если Сандра не проявит инициативу, ей придется самой начать задавать эти вопросы. Самостоятельно. И к чему это приведет?
Ведь ясно, что Сандра не возьмет на себя инициативу.
С другой стороны, Дорис понимала, и от этой мысли у нее все похолодело внутри, пока она шла к ней в тот самый день на школьном дворе, когда они в последний раз разговаривали друг с другом, когда Дорис Флинкенберг еще была жива, что невозможно, просто совершенно невозможно порвать с Сандрой.
Сандра-ПандраЗаячьяГубаСестраНочь&День и все вместе, самая любимая.
Такие ужасные вещи. Такое вот озарение. Что это? Кого спросить об этом? К кому обращаться?
Катер.Той осенью, когда умерла Дорис, перевернулась и затонула лодка с пятью подростками в сотне километров на запад, посреди моря. Все, кто были на борту, утонули. Это несчастье и окружавшие его события словно околдовали Дорис Флинкенберг в последние недели ее жизни.
Несчастье случилось в ночь субботы в начале октября. Молодые люди собирались отпраздновать выходные на борту большой моторной лодки типа «наутикат». Свидетели, видевшие лодку у заправочной станции в заливе во внутренних шхерах, потом рассказывали, что на борту царило веселье, но не чрезмерное.
Ветер был сильным уже днем. К вечеру он достиг штормовой силы. В 23.00 лодка наскочила на скалу и стал набирать воду, в половине третьего, четыре часа спустя, она пошла на дно.
Иными словами, это длилось очень долго. Подростки успели выпустить все сигнальные ракеты, которые были на борту. Но никто не пришел им на помощь, и когда лодка медленно-медленно начала наполняться водой, они выбрались на палубу и развели костер.
Но костер потух, потому что вода стала заливать палубу, и тогда они поняли, что надежды больше нет.
Почему никто не пришел им на помощь? Где была морская охрана?
Лодка затонула, а подростки погибли, один за другим. Все, кто были на борту, утонули или замерзли насмерть в ледяной воде.
Именно об этой трагедии Дорис Флинкенберг разговаривала с Сандрой Вэрн на школьном дворе в тот последний раз — о чем ни одна из них не догадывалась — это была их последняя беседа.
— Я навсегда запомню, что делала в то время, — сказала Дорис Сандре там, на школьном дворе, это было первое, о чем они вдруг заговорили, по-настоящему, за долгое время.
— Я лежала с Мике, тогда это у нас случилось впервые, а теперь уже все кончилось.
Она украдкой поглядела на Сандру, но та, похоже, не очень-то слушала.
И все же слушала.
— Я была у Блументалей, — сообщила Сандра равнодушно. — На пижамной вечеринке. Я и все девчонки.
И потом принялась подробно рассказывать о вечеринке и что там происходило. Вечеринка у Биргитты Блументаль. Только для девочек. Пижамная вечеринка: идею кто-то подхватил из иностранной газеты — такие устраивали в других местах, например в Америке. Но что делать на такой вот вечеринке, было неясно. Они напялили пижамы и «духарились» как умели, среди прочего, ВСЕ приложились к бутылкам в изобильном баре Блументалей — родители Биргитты сами не пили, но держали весь этот алкоголь для солидности, объяснила Сандра, словно читала своей подружке рецепт нормальной жизни — по паре глотков.