Американская королева
Шрифт:
Поцелуй был очень медленным, затянутым и глубоким. Затем они замирают. Я вижу трепетание их ресниц, слышу их глубокие вдохи, и снова поцелуй. В этом — присутствует близость и нерешительность, словно они заново учатся тому, что знали давно. Сначала наступает Эш, его тело и лицо разрумянилось от сильного желания. Затем начинает наступать Эмбри — страсть и никаких мыслей. Он жадно срывает поцелуи, пока его не замедляет Эш, его раскрытая ладонь ложится на грудь Эмбри, а рот отстраняется, пока Эмбри не остывает. И затем снова наступает Эш, слышатся его мягкие и великолепные горловые стоны.
Через несколько минут рука Эмбри оказывается на поясе пижамных штанов Эша и двигается
И от этого стона мой мозг возвращается к жизни, как запущенный двигатель, и мне хочется вернуть все назад, потому все слишком: слишком много мыслей, слишком много вопросов, все они противоречат друг другу, все борются друг с другом.
Я возбуждаюсь.
Злюсь.
Мне любопытно.
Чувствую себя преданной.
Мне хочется, чтобы этот момент никогда не заканчивался.
И сейчас, когда я это вижу, то осознаю, что уже знала. Возможно, неосознанно, но это знание было на виду, как севший на мель корабль, ожидающий, когда поднимется вода, оно ожидало того, когда я, наконец-то, поверну свою голову и увижу то, о чем какая-то часть меня подозревала с самого начала.
Внезапно то, что Эш сказал в спальне, обрело смысл. Существует так много видов ревности. Это слово настоящий ТАРДИС: большое изнутри, маленькое, незначительное снаружи, но по своей сути представляющее собой сложный танец из эмоций и разговоров. Я страдала с каждым значением слова ревность. (Примеч.: ТАРДИС (англ. TARDIS — Time And Relative Dimension(s) In Space) — машина времени и космический корабль из британского телесериала «Доктор Кто». ТАРДИС может доставить своих пассажиров в любую точку времени и пространства. Он мог принимать любую форму для мимикрии, но однажды этот механизм был сломан, и теперь ТАРДИС Доктора Кто всегда снаружи выглядит, как полицейская будка образца 1963 года, но внутри она гораздо больше, чем снаружи)
Я была рада тому, что теперь была не единственной, кто хранит важный секрет. Но боялась того, что будет дальше. Потому что на самом деле не знала, что может произойти дальше. Все это должно было быть моей сказкой, в которой я была принцессой, а Эш — принцем, но есть еще и третий человек — человек, которого мы оба хотим, и который хочет нас обоих.
Ни в одной из сказок, которые я читала в детстве, не говорилось: «И жили они втроем долго и счастливо».
Мои мысли прерываются еще одним стоном Эша. Он отступает и заправляет себя в штаны. У обоих мужчин опухшие губы и широко раскрытые темные глаза, оба казались немного ошеломленными, трепещущими, и недоверчиво смотрящими и все еще… неудовлетворенными.
— Счастливого Рождества, Эмбри, — шепчет Эш.
— Счастливого Рождества, — отвечает хрипло Эмбри.
Эш отворачивается, потирает большим пальцем свой лоб, а затем губы, а Эмбри стоит не шелохнувшись под омелой, пока Эш не заходит в свой кабинет. Он стоит там несколько минут, глядя на коридор, в котором исчез Эш, а затем, наконец-то поворачивается и направляется в свою спальню, пробегая руками по волосам.
А я — я остаюсь одна в холодном коридоре. Смущенная, испытывающая желание и боль.
Ревнующая.
Влюбленная.
ГЛАВА 22
Колчестеры прибыли в рождественское утро, привезя подарки и сумки с продуктами (так как мать Эша отказалась позволять кому-то другому приготовить рождественский
День был настолько загружен делами от начала и до конца, что я ни разу не вспомнила прошлую ночь, и Эмбри или Эша, хотя чувствовала в себе какую-то надломленность — трещину на поверхности моей души — и подавленность из-за того, что эта трещина разрасталась из-за всевозможных вопросов. Это был их первый поцелуй? Как часто они целовались?
Заходили ли они дальше поцелуев?
Трахались ли они раньше, и трахались ли они сейчас?
Было такое чувство, утром мир перевернулся, но я была единственной, кто это заметил. Я была сбита с толку, чувствовала себя слабой и неуверенной, пока все остальные были такими же спокойными и нормальными, как и прежде. Ведь мужчины не знали, что я знала. А Эмбри не знал, что Эшу известно о нас. И, вероятно, было что-то еще, чего я не знала. А что, если Эш и Эмбри изменяли мне друг с другом?
А поцелуй — это измена?
Было ли изменой, если они не трахались друг с другом, но хотели этого?
И тогда снова явились все виды ревности, прилетели, словно обезьяны злой ведьмы, и принялись роиться в моих мыслях, наполняя голову воспоминаниями о том поцелуе, а также картинками того, как они трахались. Трахались голыми, трахались в смокингах, трахались в военной форме…
И в какой-то момент ход мыслей отправил меня в спальню. Я сослалась на головную боль, хотя на самом деле мне пришлось облегчить боль совсем другого рода. Как только закрылась дверь я, задрав вязаное платье и отодвинув в сторону трусики, кончила менее чем за минуту, представляя эти два сильных тела, трущиеся друг о друга.
И, конечно же, Эш каким-то образом узнал, что я кончила без него, и я провела всю ночь, прикусив его ремень, пока он стегал мою задницу крапивой, которую обнаружил рядом с одним из домиков.
Мир ворвался в нашу жизнь на следующий день после Рождества. В центральном Вайоминге начались проблемы с нефтяным трубопроводом, а на следующий день произошла террористическая атака в Германии. Колумбия разваливалась на части, нужно было доработать законопроект по ветеранской реформе, также Эш был намерен выступить с важной речью о торговле людьми перед Организацией Объединенных Наций. Неожиданно мыслями я «перешла» от того, что Эш и Эмбри все время были «моими» к тому, что вообще их не видела. Они оба метались по всей стране, работали без остановки, а однажды вечером, когда я проводила время с Эшем, он обнял меня и сразу же уснул. Я даже не успела выключить свет.
Я провела две недели, практически не видя Эша, нервничающей, мечтающей о нем развалиной, крутя кольцо на своем пальце, вздыхая, глядя на снег. Я спала в его рубашке, которую позаимствовала, но так и не вернула. Поэтому, когда Эш пригласил меня присоединиться к нему и еще нескольким людям (к Мерлину, Эмбри и министру иностранных дел) на публичную встречу между Соединенными Штатами и Карпатией в Женеве, я ухватилась за эту возможность. Может быть, я, наконец-то, найду способ получить ответы на все свои вопросы.