Американская королева
Шрифт:
По крайней мере, я смогу украсть еще одну рубашку.
***
— Спасибо, что позволил мне привезти Абилин.
Эш поднимает взгляд от своего стола, удивленная улыбка освещает его лицо.
— Ты проснулась.
Борт номер один гудел вокруг нас, и я была конституционно неспособна противостоять белым шумам и успокаивающим вибрациям. После того, как самолет взлетел, Эш настоял на том, чтобы я вздремнула в комнате отдыха при его кабинете, а я дремала почти столько, сколько длился сам полет. Сейчас я стояла в дверном проеме, держа в одной руке портфель, а другой пыталась распутать свои спутанные
— Да, и собираюсь кое над чем поработать, но подумала, что сначала тебя поблагодарю.
— Конечно. — Эш откидывается на спинку кресла. — Я, наверное, буду занят большую часть поездки. Мне показалось, что тебе было бы веселее, если рядом с тобой будет подруга. Говоря о… есть хоть какой-то шанс, что ты передумаешь относительно того, где будешь спать?
Я ему широко улыбаюсь.
— Боже, я хочу это сделать. Но Мерлин сказал, что ни при каких обстоятельствах мы не сможем спать в одном номере.
Эш откидывает голову на спинку кресла.
— Мы обручены, а этого достаточно, чтобы соблюсти приличия.
— Очевидно, недостаточно.
Его взгляд скользит к моему портфелю.
— Над чем именно тебе нужно поработать?
Вздох. Проще перечислить то, что мне не нужно было делать.
— Нужно составить учебные планы для трех групп, с которыми я работаю в этом семестре, и продумать для них первые домашние задания. Плюс я пообещала себе, что чуть больше поработаю над книгой до начала семестра. Ох, и твой личный секретарь не перестает посылать мне и-мейлы.
— О свадьбе? — Его глаза становятся мягкими, когда он произносит это слово, из-за чего из меня так и начинает сочиться раздражение.
— Да. Она хочет нечто грандиозное, как королевская свадьба. Даже больше, если она сможет это устроить.
— А что думаешь ты?
— Мне все равно, лишь бы было красивое платье и время преподавать.
Эш на мое «преподавать» становится задумчивым, но ничего не говорит. Я не спрашивала его мнение о преподавании, так как это слишком сильно походило бы на то, что я прошу его разрешения — я бы не бросила работу независимо от того, что бы он сказал. Я знала, что Эш поддерживал мое решение, но не знала, что об этом думали все остальные… особенно американская общественность. Насколько я знала, буду первой «первой леди», у которой была обычная работа, и которая не произносит речей или не пишет время от времени статей.
Мерлину, конечно, не нравилось то, как это будет восприниматься, но моя карьера не обсуждалась, пока я была готова ждать переезда в Белый дом и спать в разных гостиничных номерах. А что касается восприятия общественности, — кто будет более уважаемым в Белом доме, если не внучка Лео Гэллоуэйя?
— А что ты думаешь о свадьбе? — спрашиваю я.
— Иди сюда, и я тебе скажу.
— Я не попаду на этот старый трюк, — говорю я, и все же пересекая кабинет, направляясь к его столу. Эш поворачивается в своем кресле боком к столу, и хлопает по своему колену. И когда я оказываюсь в сильных руках, весь мой стресс из-за работы и свадьбы растворяется.
— Когда дело доходит до свадьбы, хочу две вещи, — говорит он мне необычайно серьезным тоном. — Если ты не настроена на определенное место, то я хочу, чтобы она прошла в церкви в Канзас-Сити, где я вырос. И я не хочу видеть тебя в день свадьбы. Знаю, что это по старинке и немного суеверно, но я хочу пережить тот момент, когда впервые тебя увижу у подножия алтаря.
— Хорошо, — выдыхаю я, очарованная его «впечатляющим ртом». — Все что пожелаешь.
Этот «впечатляющий рот»
— Эти слова такие восхитительные с твоих уст, ангел. Я смогу получать все, что захочу?
— Конечно, — произношу я, хлопая своими ресницами.
— Ты флиртуешь. А можно прямо сейчас?
— Да, сэр.
Его дыхание замирает, когда я разглаживаю галстук на груди.
— Пойди к двери, маленькая принцесса. У меня есть идея.
***
Абилин, как всегда, представляла собой совершенство: в сапогах до колен и в синем платье с разрезом, которое могла одеть только рыжеволосая девушка с гибкой фигурой; ее красивые черты лица сейчас намеренно выражали скуку. Но ее равнодушная видимость истончается, когда она видит сопровождающих меня агентов секретной службы в окружение самых влиятельных людей мира, споривших о том, кто получит последний клементин, оставшийся на Борту номер один (Примеч.: клементин — гибрид обычного мандарина и апельсина-королька). Она нетерпелива и по-девичьи непосредственна, хотя и пытается обуздать, но это настолько становится очевидно, когда она оказывается рядом с Эшем.
Я рада, что в отель мы с Эшем поехали на разных машинах; было тяжело наблюдать за кузиной рядом с Эшем. Она явно соврала, когда сказала, что ее влюбленность в него закончилась, и я лгала самой себе, что больше не испытывала неуверенность рядом с Абилин. Она была такой красивой и жизнерадостной по сравнению со мной, и учитывая поцелуй под омелой, запечатленный в глубине моего сознания, было особенно трудно не беспокоиться о том, чего в действительности хотел Эш (жениться или не жениться).
Мы подъезжаем к нашей гостинице. Агент открывает для нас дверь и помогает нам выбраться из машины. Абилин с недоумением смотрит на вывеску и хмурится.
— Я думала, мы остановимся в Four Seasons.
Я пожимаю плечами, передавая «на чай» швейцару, когда мы проходим через входные двери.
— Мерлин попросил агентов секретной службы пустить слух о нескольких разных отелях, чтобы невозможно было определить, в каком мы остановимся. Он беспокоился, что агенты Карпатии попытаются проникнуть в ряды персонала отеля. Кроме того, Hotel d'Angleterre — лучший отель в Женеве.
— Так, значит, ты не знаешь, где именно остановишься, пока туда не доберешься?
— Думаю, что этот случай — исключение. Но Мерлин и Эш беспокоятся из-за президента Карпатии, и они подумали, что так безопаснее.
Абилин шумно вздыхает от осознания происходящего, и это в последний раз, когда она поднимает этот вопрос.
В тот вечер, находясь на последнем издыхании из-за смены часовых поясов, мы готовимся к дипломатическому ужину с представителями Карпатии. Следующие несколько дней будут заполнены переговорами и едва завуалированной язвительностью, но сегодня вечером мы все должны вести себя хорошо, «дать» миру много красивых фотографий, возможно даже красиво обрамленную фотографию Эша, пожимающего руку Мелваса Кокура. Я знала, насколько важен был мир для Эша, и как он мучился из-за тех лет, во время которых сражался в Карпатии, поэтому, если единственный способ, с помощью которого я могу помочь подписанию этого договора, — это посетить этот ужин вместе с ним, то я более чем счастлива это сделать. Но у меня нет иллюзий относительно того, насколько приятным или доставляющим удовольствие будет вечер; я была на достаточном количестве «двухпартийных» мероприятий вместе с дедушкой Лео, чтобы знать, что люди очень редко складывают свои мечи ради итальянского вина и фламбе с бренди.