Американская королева
Шрифт:
— Эмбри, — шепчу я.
— Я не мог вернуться к тебе в Чикаго, не после того, как он рассказал мне о встрече с тобой. Ты знала, что он каждый день читал твои письма? В дождь или снег, в жару или холод, на базе или отдыхающий на скалах и сосновых ветках. Я находил его с миниатюрным фонариком в зубах и рукой на резинке. Я слышал, как он кряхтел в душевой кабине рядом со мной, и знал, что он думает о тебе. Это продолжалось годами… а затем я узнал, что той загадочной девушкой, отправившей ему электронные письма, была ты. Той девушкой, на которой я решил жениться, менее чем через восемь часов после знакомства.
Той девушкой, на которой я решил
Его слова опускаются как якорь, найдя мои самые уязвимые глубины, но я отталкиваю их в сторону, словно типичное преувеличение Эмбри. Я должна была это сделать. Если я серьезно отнесусь к этим словам, то могу разлететься на части.
— Я думала, что ты не хотел меня, — медленно говорю я. — Это… ну, мне было больно. Долгое время. Потому что я кое-что тебе отдала, и я имею в виду не только свою девственность, а саму себя; ты был первым человеком, с которым я позволила себе быть уязвимой. Перед кем обнажила свое сердце. А ты просто исчез, словно это ничего для тебя не значило.
Эмбри безжизненно усмехается.
— Ты думала, что я тебя не хочу… Грир, я сгорал от желания обладать тобой.
Мой живот переворачивается.
А затем его ресницы опускаются, и он произносит:
— Я все еще сгораю от желания к тебе.
— Не делай этого, — выдыхаю я. Потому что, если Эмбри произнесет эти слова вслух, если мы раскроем это…
— Я больше не могу притворяться, — хрипло говорит он. — Я думал, что это просто страстное увлечение… Кто бы ни увлекся после той ночи, которая была у нас? Но все то время, которое я провел с тобой последние несколько месяцев, заставили меня осознать, что все намного хуже. Я в тебя влюблен. Я поглощен тобой. И наблюдая за тобой и Эшем, я словно в аду.
Я смотрю в сторону, борясь с болью в горле. Он в меня влюблен. И я все еще могу быть влюблена в него. Из-за чего мы оба оказались в аду.
— Но все те женщины… все те свидания…
Мне не удается удержать в себе боль и ревность, и она выливается в интонации, с которой я произношу эти слова. Хотя я отчаянно желаю это скрыть. Я смотрю на других танцующих, пытаясь отвлечь свой разум от бесконечного вихря из тоски и предательства. Я вижу, как Бельведер танцует с Ленкой, Мелвас разговаривает с нашим министром иностранных дел, и никаких следов Абилин, которая, должно быть, ускользнула, чтобы выпить со своим новым знакомым. Но даже бальный зал, полный политических лидеров не смог удержать меня от Эмбри. Я смотрю на его резко очерченную челюсть, на высокий лоб и на соблазнительно грешный рот, который в данный момент сжат от волнения.
— Я просто не думала, что ты можешь хотеть меня, учитывая тот факт, что ты трахал всех этих женщин.
Он беспомощно смотрит на меня.
— Я испытываю боль от желания к тебе. Все время. А в конце этого дня, вы двое уйдете трахаться, и я буду об этом знать, — его голос срывается. — Разве я не могу использовать кого-нибудь, чтобы это ослабить?
Незрелой части меня захотелось топнуть ногой и закричать: «Нет!». Что было смешно и эгоистично по любой существующей причине, особенно если Эмбри тоже любил Эша, если он отчаянно желал двоих человек, а не одного. Я не отвечаю ему, потому что не могу произнести то, что должна была сказать, а именно: «Делай, что хочешь».
— Я больше не буду, — внезапно выдыхает он, — если именно этого ты хочешь. Я больше не буду ни с кем встречаться. Больше не буду никого трахать. Я стану всецело придерживаться целибата, чтобы ты точно знала, как я ужасно потерян из-за тебя. О, Грир, пожалуйста. Пожалуйста, просто скажи
Я должна была солгать. Я должна была солгать и сказать Эмбри, что я не люблю его, что я не хочу его, что находиться рядом с ним для меня не пытка. Потому что я вижу в трепете этих длинных ресниц и в агонии, начертанной на его великолепном лице, что, несмотря на осмотрительно надетую им маску вице-президента, он мог контролировать свои эмоции не лучше, чем пять лет назад. Что им управляли его страсти и желания, заполняли его, и сейчас я вижу, что Эш пытался его защитить. Что он рассказывал Эмбри все те вещи обо мне не для того, чтобы его помучить, а поделиться с ним той частичкой меня, которой мог. Чтобы успокоить постоянную бурю, находившуюся внутри этой красивой уязвимой души.
Не заставляй его страдать из-за любви к тебе. Я этого не делаю.
Эш знал все это время. Эш всегда знал. И вместо того, чтобы отреагировать хоть чуточку справедливо или любым понятным образом — предъявив претензию, выбрав отрицание или холодность, вместо этого его реакция заключалась в честности относительно к своим чувствам. Он делился. Оставался рядом и не отступал. Поддерживал отношения с лучшим другом и с невестой, которые тайно любили друг друга.
Внезапно мое сердце начинает болеть, в большей степени из-за Эша. Словно недостаточно быть президентом, нужно еще и взвалить на свои плечи бремя нас, нас с Эмбри, и все же оставаться любящим и честным. Как он это делал?
Ну, он был честным относительно всего, кроме того, что существовало между ним и Эмбри.
Я ощущаю, как меня пронизывают насквозь все эти противоречивые чувства, и больше не могу с этим бороться.
— Да, я тебя люблю, — признаюсь я. — Влюбилась в эту ночь в Чикаго и не переставала любить даже после того, как ты отказался от меня. Я не смогла перестать тебя любить, даже когда начала встречаться с Эшем. Да, я тебя хочу. Все время. Я хочу вас обоих, я хочу тебя и Эша, и я не могу остановиться, не могу перестать ощущать все эти желания, даже если это приведет меня в ад. И мне почти нравится, когда ты трахаешь всех этих женщин, потому что это дает мне повод тебя ненавидеть, лишь мгновение чувствовать, словно я свободна от любви к тебе. Но я сама себе лгу. Я никогда не буду по-настоящему свободна. Ты можешь прийти и пахнуть другой женщиной, даже иметь ее вкус, но если бы я могла, то все равно бросилась бы к твоим ногам.
Я вижу, что разрушаю Эмбри, что каждое слово меняет кусочек этого прекрасного лица, пока мы кружим по танцполу.
— Это делает меня несчастной, Эмбри, пустота и боль, и иногда я ненавижу себя, но не могу перестать желать тебя. Я чувствую себя лгуньей. Словно змея или… я не знаю, пожирательницей мужчин или кем-то в этом роде.
Эмбри изгибает свой прекрасный рот в слабой улыбке.
— Я не думаю, что ты можешь стать пожирательницей мужчин, если будешь «есть» только двух мужчин.
Я смотрю на него и на эту улыбку, и нахожу в себе мужество.
Прямо сейчас.
Сегодня вечером.
Это больше не может ждать.
— Я видела вас с Эша в канун Рождества.
Эмбри реально спотыкается, пока мы танцуем, пропускает шаг, но быстро находит ритм.
— Что?
— Под омелой. Я спала, но проснулась и решила найти что-нибудь перекусить… а вместо этого обнаружила тебя, целующегося с ним.