Американская королева
Шрифт:
Не знаю, чего я ожидала от Эша, но точно не того, что он схватит меня за бедра и рывком посадит на свои колени. Одной рукой, словно железным прутом, он обхватывает мою спину, а другой, не обращая внимания на мои тщательно уложенные волосы, сжимает их и разворачивает мое лицо к себе.
Но его лицо не сердито. На нем написана боль, сожаление и усталость, и ни грамма гнева. И почему-то это вскрывает мою собственную боль и усталость, мое собственное сожаление. Гнев отступает, словно волна, оставляя за собой грязный хлам запутанной измены.
— Когда я увидела вас двоих под омелой, — шепчу я, — мое сердце
— У тебя есть все основания меня ненавидеть, — произносит Эш, смотря мне прямо в глаза. — Все основания злиться. Я просил тебя довериться мне, а сам предал это доверие самым наихудшим из возможных способов. Прости, Грир. Мне очень, очень жаль. Если это… меняет… все, что есть между нами, я полностью понимаю. Я сам виноват, и я заслуживаю всего того, что бы ты ни хотела со мной сделать.
Обычно я восхищалась мужчиной, который извинялся без оправданий, без отчаянной защиты самого себя, но прямо сейчас? Сегодня? Мне хотелось знать, о чем думал Эш в ту ночь под омелой, что чувствовал. Мне хотелось, чтобы он сражался и злился, спорил и умолял, чтобы мой собственный клубок эмоций не ощущался таким одиноким и нестандартным по сравнению с этим изящным поражением.
— Нет, — говорю я. — Я хочу большего. Ты не должен сдаваться. Не должен подчиняться. Ты должен сражаться со мной! Ты должен объяснить и заставить меня чувствовать себя лучше!
Его глаза находит мои.
— Но я не могу это объяснить. Я поцеловал Эмбри. Я его целовал и наслаждался этим. Я его поцеловал, потому что только узнал о том, что вы двое переспали. Когда я его увидел под омелой, всего помятого и потерянного, я просто… — Эш замолкает и качает головой. — Я не собираюсь пытаться оправдать то, что сделал. Было неправильно целовать его и было нехорошо не говорить тебе. Мне очень, очень жаль.
Мне хочется его ударить. Мне хочется на него накричать. Я довольствуюсь злым взглядом.
— Прекрати говорить, что тебе жаль. Я не хочу твоих извинений.
Эш хмурится.
— Тогда что тебе нужно?
— Ты. Он. Мы. Я хочу, чтобы все это имело смысл. Ты его любишь?
Он моргает, из-за чего выглядит моложе, более уязвимым.
— Грир…
— Я видела тебя в ту ночь, Эш. Ты целовал его не так, как друга или старого любовника, ты целовал его так, словно тебе это было нужно. Словно ты ждал этого долгие месяцы. Ты дрожал и смотрел на него, как… как иногда смотришь на меня. Словно не можешь решить, хочешь меня съесть или быть съеденным?
Эш молча моргает, за длинными и темными ресницами мерцают темно-зеленые глаза, яркие и выражающие боль.
— Грир, это не должно быть… зачем это все…
— Я — не чертова публика, — говорю я, прищурив глаза. — Я — не твои избиратели, не твоя основная аудитория. Перестань пытаться щадить мои чувства, просто скажи мне. — Я делаю паузу, а затем продолжаю, потому что думаю, что Эш должен это услышать: — Эмбри тебя любит, знаешь. Он и это мне сказал. Он рассказал мне о том, как вы в первый раз были вместе, сказал, что вы были вместе после смерти Дженни. Он думает, что ты его не любишь,
Эш замирает.
— Что?
Я снова киваю, выплевывая слова и не заботясь о том, как они будут восприняты.
— Ты знаешь, о чем я говорю. Он хорош до тех пор, пока ты не встретишь женщину, верно? Ты трахал его, пока не встретил Дженни, а потом бросил его. После Дженни, ты снова вернулся к тому, чтобы его использовать. Пока не появилась я. Пока ты не послал его очаровывать меня для тебя. Как думаешь, как он себя из-за этого чувствует? Как ты мог?
Губы Эша открываются, закрываются, а затем…
— Грир, я просил Эмбри заключить брак. Дважды.
Я была готова продолжать свою суровую критику от имени Эмбри, но слова Эша просочились в мое сознание и оглушили.
— Что? — шепчу я.
— Я просил его быть моим мужем. Дважды. И знаешь, сколько раз он сказал «нет»?
Я качаю головой.
— Дважды, — произносит Эш.
— Не могу поверить, что ты попросил его… он об этом ничего не говорил…
Эш издает смешок, который можно было бы назвать ироническим, если бы он не был так уязвлен.
— Нет. Полагаю, он этого не сделал.
— Когда ты делал ему предложение?
Эш ослабляет хватку в моих волосах, и я бессознательно тянусь к его руке, чтобы он снова их сжал. Это вызывает первую улыбку, которую я вижу на его лице с тех пор, как вошла комнату. Но он не уклоняется от темы и отвечает на мой вопрос.
— Первый раз в Карпатии. Мы встречались уже два года. Он настаивал держать все в секрете, и я согласился, потому что любил его. Но я подумал, что если он увидит, насколько серьезно я к нему отношусь, как сильно я хочу быть с ним, то он не будет настаивать на тайных отношениях. Я попросил своего приятеля купить кольцо в Риме, когда он отправился туда в отпуск, и он его привез. Я все спланировал. И когда мы оказались на нашей базе, в любимой долине Эмбри, на вершине хребта, где все видно на мили вокруг, я опустился на одно колено. Самое смешное, что на наших плечах висело оружие.
Эш улыбается от воспоминания, но затем его улыбка исчезает.
— Эмбри сказал «нет». Понимаешь, в то время это не было законным, и, думаю… я не знаю. Возможно, он беспокоился о нашей карьере или о том, чего хотела его семья. Он не объяснил мне причину отказа. Просто сказал «нет» и сказал, что мы должны перестать видеться.
Даже сейчас, через семь или восемь лет, я слышала горькую сердечную боль в голосе Эша.
— Вскоре Мерлин познакомил меня с Дженни, и мы постепенно влюбились друг в друга. Она совсем не была похожа на Эмбри, совсем не была похожа на тебя, и, возможно, мне это казалось безопасным. Она не была странной девушкой, которая задабривала мое самое темное «я», она не была тем мужчиной, с которым мы столкнулись со смертью. Она была… удобной. Несложной. Она любила, как любят нормальные люди, она испытывала желание, как его испытывают нормальные люди. С ней я был другим человеком, тем, у кого внутри не было этих извращенных чувств. После того, как я так долго был поглощен тобой, а мои первые реальные отношения закончились так… ну, думаю, я просто пытаюсь объяснить, почему я влюбился в Дженни, хотя все еще любил вас с Эмбри.