Американские дикари
Шрифт:
Я старалась не думать об этом… о том, что произошло. Я не хотела с ним ссориться. Я хотела поговорить, все ему объяснить. Как каждый раз, когда я пыталась стать к нему ближе, все становилось только хуже. Но больше всего мне нужно было, чтобы он был на моей стороне, а не против меня. Я могу сразиться со всеми в мире, но мне нужна была причина для этого. Он и Итан были этой причиной. Но если он сдастся…
— Мэм.
Я обернулась и увидел Монте.
— С возвращением.
— Спасибо, Монте, я надеюсь, вам всем понравился ваш отпуск. С этого момента все будут работать сверхурочно.
— По-другому и быть не могло, —
— Хорошо. Установлено ли автокресло? — Я снова взглянула на Итана. Его большой палец был у него во рту. Раньше я тоже так делала… пока мой отец не порезал мне большой палец и не наложил на него повязку, чтобы я избавилась от этой привычки.
— Да, мэм, ваша свекровь все сделала.
Лиам встал, не сказав ни слова. Он был сосредоточен на своем сыне на руках. Я не была уверена, чего он хотел от меня. Я не могу жалеть о своем выборе. Мне так много нужно было ему сказать, и я не хотела делать это с криком. В глубине моего сознания он всегда был там. Каждый день я думала о нем и Итане. Но Птицелов не только заставил меня страдать. Если бы я была из тех, кто умеет прощать, я могла бы не обращать на это внимания. Но он заставил Лиама страдать… Он оставил нашего сына без родителей, и за это я собиралась отомстить, даже если это убьет меня.
ГЛАВА 5
«У нас лучшее правительство, которое можно купить за деньги».
— Марк Твен
ЛИАМ
— Добрый вечер, я Стэн Мерси.
— А я Тони Блейк.
— Это вечерние новости KW4. Сегодня вечером мы проведем прямой репортаж об истории, которая покорила нацию. Фамилия Каллахан фигурировала в национальных новостях в течение многих лет, но не больше, чем за последние несколько месяцев. При неожиданном повороте событий фамилия Каллахан теперь стала синонимом национальной безопасности. В течение последних нескольких месяцев федеральные агенты проводили расследование, которое привело к гибели Джозефа Уильямса и двух других террористов, ответственных за взрывы на мексиканской границе и в Европе.
— Пять месяцев назад правительственные агенты с помощью свидетеля раскрыли информацию, которая привела к этому открытию. Весь мир знает ее как миссис Мелоди Каллахан. После покушения на ее жизнь она была переведена в программу защиты свидетелей. Единственными людьми, знавшими о ее местонахождении, были ее муж и лица с самым высоким уровнем допуска. Эта операция потребовала больших жертв от большого количества людей. По последним данным, общее число жертв достигло шести. Все это были правительственные агенты, которые, к сожалению, погибли, защищая свою страну. Роджер Кейн, Кимберли Грин, Беатрис Синклер, Адам…
— Срань господня, — прошептал Нил, уставившись на шестерых агентов на экране. — Она действительно убила их для сокрытия?
Все мы, за исключением Мел, Эвелин и Коралины, которые были в комнате Итана, смотрели выпуск новостей. Мы наблюдали, как Президент, на создание которого я потратил целое состояние, прикрывал Мел… прикрывал всех нас.
— Я бы ничего не пропустил мимо ушей, — Деклан обошел меня и протянул бокал бренди со льдом. Вдохнув аромат, я почти застонал, когда сделал большой глоток.
— Как я жил без этого? — Спросил я его. — Я должен был тайно пронести его вместо денег.
— Тебе не нужно было ничего проносить контрабандой, — отрезала Оливия, скрестив ноги на стуле и свирепо глядя на президента
— Спасибо тебе за заботу. Пять месяцев без визитов, и я и не думал, что тебя это волнует. — Допив весь бренди, я прошел через комнату к бару из красного дерева в углу.
— Это прикрытие такое…. тайное. Почему она выбрала терроризм? — Спросил Нил, глядя в телевизор, пока президент продолжал.
— Потому что в этой стране есть только две войны, которые волнуют людей, — пробормотал я, — война с наркотиками и война с террором; она предпочла, чтобы они сосредоточились на последней, по очевидным причинам.
Какая у меня была умная жена, она все прекрасно спланировала.
— Нам придется проводить пресс-конференции, и их будет много, это просто так не пройдет. Мы будем в новостях неделями, если не годами, — простонал Деклан, и я вместе с ним. Меньше всего мне хотелось сидеть перед теми же акулами, которые всего несколько часов назад требовали моей крови.
— Мелоди говорила с тобой о чем-нибудь? — спросил мой отец.
— Говорила со мной? Я что выгляжу как ее муж? — Я горько рассмеялся, выпивая.
— Лиам? — он снова спросил меня.
— Какого черта ты позволил мне жениться на ней? — Я вздохнул, ущипнув себя за переносицу. — Она ничего не рассказала об этом, и я не дал ей шанса.
— Что ты собираешься делать? — Спросил Нил.
— Прямо сейчас я попытаюсь смыть с себя зловоние тюрьмы. Потом я собираюсь выпить… На самом деле я собираюсь сделать и то, и другое одновременно, и только после этого я смогу поговорить с ней. — Или задушить ее… Выходя из комнаты, несколько горничных присели в реверансе, когда я проходил мимо них, что напомнило мне, что нужно провести еще одну проверку и установить какие-то рычаги воздействия на всех них.
— Лиам, — позвала Оливия из-за моей спины.
Я остановился посреди мраморной лестницы.
— Лиам, прости, что я не приезжала навестить тебя, — прошептала она. — Я проводила большую часть своего времени с Итаном.
— Я заметил, что ты привязалась к нему, — ответил я, снова поворачиваясь к ней лицом. Вот почему я с самого начала не хотел, чтобы она была рядом с ним.
Она сжала руки и прикусила нижнюю губу.
— Так и есть, и это не моя вина. Я здесь уже пять месяцев и наблюдаю, как с каждым днем он становится все более удивительным. Я забочусь о нем, и я беспокоюсь, что во что бы вы все ни ввязались, это повлияет на него. Мне жаль это говорить, но вы не были замечательными родителями. На самом деле, даже просто родителями. Но чего вы ожидали, когда так поглощены этой семьей. Я не хочу, чтобы ему причинили боль.
— Он не твой сын, Оливия.
Она выглядела так, словно я только что дал ей пощечину.
— Я… я знаю это.
— Правда?
Я уставился на нее на мгновение, но, очевидно, она не могла найти слов, чтобы сказать что-нибудь еще, поэтому я развернулся и ушел.
— Спокойной ночи, Оливия, я надеюсь, ради твоего же блага, что ты никогда больше не заговоришь об этом, никогда.
— Угрожай мне сколько хочешь, Лиам, но это не значит, что я неправ!
Закатив глаза, я попытался игнорировать головную боль, которая, казалось, нарастала весь день. Я буквально только что вышел из тюрьмы. Должен быть период затишья перед тем, как я займусь всем этим дерьмом.