Американские дикари

МакЭвой Дж. Дж.

Но я знал, что у меня его не будет.

Я знал, что нам придется встретиться лицом к лицу с Иваном— Птицеловам — как бы он там себя ни называл. Но мы не могли просто вернуться ко всему, как будто ничего не произошло.

Первым шагом было вернуть мою семью.

Нам должно было потребоваться некоторое время, чтобы осуществить нашу месть.

Но оно того стоило бы.

МЕЛОДИ

— Мел, я уверена, это может подождать, — сказала мне Коралина, когда я переставляла мебель в комнате Итана. Но это не могло ждать. Это было небезопасно.

—

А мне кажется, что нет, — сказала я ей.

Итан крепко спал под своим кашемировым одеялом с бирюзовыми инициалами, сделанным на заказ. Они сохранили тему, которую я выбрала для него — тропический лес, хотя они, как всегда, сделали все через чур, но все равно здесь было красиво. Однако его кроватка должна была находиться как можно дальше от двери и окна. Удивительно, но, когда я передвинула его, он не проснулся.

Эвелин сидела в кресле-качалке, свирепо глядя на меня, в то время как я игнорировала ее. Ей хотелось кричать, но она не могла сделать этого здесь. Так что вместо этого она наносила мне небольшие уколы.

— Он просыпается в три часа ночи, независимо от того, когда мы укладываем его, он будет спать до трех утра, а потом снова проснется, — хихикнула Коралина, поднимая с пола пару крошечных носков и перенося их на его комод.

— Да, если на этот раз ты планируешь пробыть в его жизни дольше одного дня, тебе следует привыкнуть к этому.

Это был четвертый скрытый упрёк Эвелин с тех пор, как мы вошли в комнату.

Повернувшись к ней, мне потребовались все силы, которые у меня были, чтобы не задушить ее.

— Хорошо, нам самое время удалиться, — Коралина обняла свою свекровь и подняла ее с кресла, как будто она была какой-то старой женщиной.

— И мы должны просто оставить ее здесь? Она понятия не имеет, как за ним ухаживать… или что ему нравится…

— Когда он проснется, мне нужно включить звуки океана. — Я указала на проигрователь в углу. — Во время смены подгузника использовал немного присыпки, потому что из-за нее он чихает. Он любит яблочное пюре вместо молока, когда просыпается, и если достаточно долго будет тихо, он снова заснет, не допив бутылочку.

У нее отвисла челюсть, как и у Коралины. Ее глаза на мгновение сощурились.

— Мел, как ты…

— То, что меня здесь не было, не значит, что я не видела того, что мне нужно, — прошептала я, снимая пиджак и кладя его на пеленальный столик.

— Но Деклан сказал, что ты не подключилась ни к одной из камер, — ответила Коралина.

— Не к тем, о которых он знает. В следующий раз скажи ему, чтобы он уменьшил свой виртуальный след.

Ее лицо стало каменным, она явно не поняла этого термина, но я знала, что Деклан поймет. Эвелин ничего не сказала и просто ушла. Но у меня было предчувствие, что она вернется.

Коралина поцеловала Итана, прежде чем направиться к двери.

— Спокойной ночи вам обоим.

Я просто кивнула. Когда дверь закрылась, я вытащила оба своих пистолета из сумки рядом с пеленальным столиком. Я положила один за комод и вернулась к Итану. Впервые за несколько месяцев

мы были одни, и я почувствовала, что м наогу дышать. Он был жив, счастлив и прекрасен.

— Мне так жаль, дорогой, — прошептала я ему, целуя его в макушку. — Мне так жаль. Я больше никогда не уйду, обещаю.

Не желая его будить, я вытерла глаза, прежде чем сесть рядом с окном. Я выглянула наружу, но все, что я могла увидеть, были деревья.

Нам понадобятся датчики освещения сзади, и я установлю индикаторы температуры тела по всему дому. На наш дом уже было совершено одно нападение, и это никогда не могло повториться. Часть меня беспокоилась, что я спровоцировала что-то еще худшее, вернувшись, но у меня не было выбора.

Сняв туфли, я прижала их к себе, прежде чем свернуться в маленький комочек у окна. Мой пистолет был на предохранителе, когда я положила его. Сквозь щели в деревянной кроватке я могла видеть, как его грудь поднимается и опускается… Доказательство того, что он жив и здоров. Казалось, я закрыла глаза только для того, чтобы моргнуть, однако в тот момент, когда я услышала скрип половицы, я была на ногах, держа палец на спусковом крючке.

Зеленые глаза Лиама расширились, когда он уставился на дуло моего пистолета. Свирепо посмотрев на меня, он шагнул вперед.

— Ты, блядь, несерьезно, Мелоди.

Мне потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть. Отступив от него, моя рука слегка дрожала, я снова села у окна.

Дыши, Мел.

Положив пистолет рядом с собой, я глубоко вздохнула и еще раз посмотрела на Итана.

С ним все в порядке. Ты в порядке. Все в порядке.

Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я снова расслабилась. Прислонившись к стене, Лиам посмотрел на меня сверху вниз, с гневом, беспокойством и замешательством, написанными в его глазах.

— Что это было? — спросил он меня, и впервые я внимательно посмотрела на него. Должно быть, он только что принял душ, потому что его волосы были все еще влажными. На нем не было ничего, кроме черных шелковых пижамных штанов. Я клянусь, он, должно быть, тренировался каждую секунду в тюрьме. Каждый из его мускулов, от шести кубиков пресса до мышц рук, был подтянут и безупречен. Он выглядел как гладиатор, а я была львом, которого он пытается убить.

Перестань пялиться.

— Я не психолог, но я бы сказала, что это побочный эффект последних пяти месяцев, — ответила я, подтягивая колено к груди.

Он посмотрел на Итана.

— Должен ли я забрать его из комнаты?

— Я не знаю. Ты хочешь сохранить свои руки? — Потому что, если он попытается отобрать у меня моего сына, он может потерять все свои конечности.

— Если мне придется потерять их, чтобы уберечь его, я сделаю это, — сказал он, зачесывая волосы Итана назад.

— Спасти от меня?

— Да, от тебя. Ты причиняешь людям боль. Единственный человек, о котором ты заботишься, — это ты сама.