Американские меридианы
Шрифт:
Вслед за принцессой прибыл Норман Майлер, самый известный писатель Америки, лауреат Пулитцеровской премии и отец девяти детей. Потом приехали Нандор Фа, Йожеф Гал и Дон Беркли. Их имена мало что говорили Анжелике. Таис знала о первых двух чуть больше. Пока ждали их появления, она рассказала своей русской спутнице о том, что Нандор и Йожеф – венгерские путешественники, совершившие недавно далеко небезопасное кругосветное путешествие на паруснике, который построили сами.
– Мужественные люди, - проникновенно закончила Таис, - с таким не страшно отправиться даже на край света.
– Ну а третий, Дон Беркли?
Дон Беркли оказался членом клуба, в который могут быть приняты только те, кто побывал не менее, чем в ста странах мира, сообщил им Эмилио.
– Ста странах! – воскликнула Анжелика. – Неужели реально достигнуть этой цифры?
– Мне, например, осталась всего пара десятков, чтобы стать членом этого клуба, - невинно ввернул итальянец.
– А сколько же стран посетил Дон Беркли? – Таис оставила без внимания его попытку произвести впечатление. Знаменитый путешественник уже переступал порог кают-компании.
– Его личный зачёт – триста две страны.
– Не может быть: государств на земном шаре всего две сотни с небольшим, - возразила Анжелика.
– Да, но в некоторых странах Дон Беркли побывал дважды и даже трижды – всё это тоже пошло в «зачёт», - объяснил Эмилио и устремился навстречу гостю.
Последним, кого пригласил Даниэль, был человек, не нуждавшийся в особом представлении. Загорелый и мужественный Тур Хейердал сразу же оказался в центре внимания – его знали абсолютно все. Принцесса выразила своё восхищение его смелым путешествием на «Кон-Тики», а Даниэль попросил рассказать им о трудностях, поджидающих любого путешественника. Тур охотно откликнулся, тем более, что его красноречие и остроумие помогло разрушить атмосферу официальности и окрасить её в более тёплые дружественные тона. Когда Даниэль почувствовал, что все присутствующие находятся на одной волне настроения, он пригласил их занять места за круглым столом кают-компании, а сам остался стоять, подняв в руке бокал и собираясь изложить свои мысли так, чтобы каждый ощутил свою сопричастность к ним:
– Я очень рад, что сегодня здесь собрались люди, близкие мне по духу и интересам. Присутствие друзей смягчает любое самое сложное начинание. И хотя наше путешествие будет достаточно комфортным, я не тешу себя надеждой, что оно станет лёгким. Я и мои спутники готовы ко всему. Пусть вам не кажется, что мы в данную минуту мыслим несколько самонадеянно и чересчур подвержены влиянию романтики самого слова «путешествие». Что нас ждёт? Мой любимый писатель Милан Кундера говорил о неопытности как свойстве, присущем человеку. «Мы рождаемся лишь однажды; мы никогда не сможем начать новую жизнь, вооружённые опытом, накопленным в предыдущей жизни. Мы выходим из детства, не зная, что такое юность; мы женимся, не зная, что такое брак». Я могу продолжить этот ряд словами о путешествии: мы отправляемся в него, не имея никакого опыта, кроме опыта, скажем, Дона Беркли или Тура Хейердала. Нандор и Йожеф дали мне много ценных советов по поводу кругосветного плавания, и я надеюсь, что мы ими воспользуемся. Но всё же эти советы накоплены их опытом, а не нашим собственным. Кому-то может показаться, что для нас – меня и моих спутников – это путешествие является очередным развлечением. Газеты, кстати, так об этом и пишут: «Мистер Демигод придумал хорошую забаву для людей, не обременённых жизненными проблемами», - с лёгкой иронией процитировал он. – Но я знаю, что кругосветное путешествие, даже при условии полного комфорта – это огромное испытание. Нас семеро – у каждого свой характер, свои привычки, свои запросы. Мы представители разных стран, национальностей, вероисповеданий. Как нам ужиться? Как создать надёжную, сплочённую команду? Человеческий фактор играет не последнюю роль в этом предприятии. Я бы хотел сказать - здесь, сейчас - что жажду обрести новых друзей, друзей, достойных Сэра Джеймса, нашего восьмого спутника.
Присутствующие невольно оглянулись на дверь, но никто не вошёл.
– Я хотел бы рассказать вам о нём; может быть, вы поймёте, что значит для меня его дружба, - и Даниэль неторопливо, с чувством, поведал своим спутникам и гостям о том, как в его жизни появился Сэр Джеймс.
– Когда наступило лето, мы отправились на велосипедах к озеру Лох-Несс, - после паузы продолжил Даниэль, - разумеется, действовали мы тайком от родителей. Я тогда впервые в жизни обманул их… С собой мы захватили рюкзаки и фонарики, чтобы иметь возможность быть в пути даже ночью. Это было захватывающее путешествие! – на мгновение выдержка изменила Даниэлю и лицо его озарила вспышка эмоций тех дней. – Нами владел дух свободы, и мы были беспечны на дороге. Когда до цели нашего путешествия оставалась одна шестая пути, неизвестная машина сбила нас. Я до сих пор не могу понять, как мы её не заметили. Была уже ночь, но наши фонарики ярко освещали шоссе. Возможно, автомобиль появился из-за какого-нибудь поворота, и, может быть, заметив нас, не успел увернуться. Я ехал впереди, и вдруг услышал крик Сэра Джеймса, потом его велосипед упал на меня и толкнул под колёса машины. Я потерял сознание, а когда пришёл в себя, оказалось, что мне уже сделали операцию. У меня была травма позвоночника и переломы рёбер – полгода шло моё лечение. А Сэр Джеймс, - Даниэль заставил звучать свой голос твёрдо, - Сэр Джеймс погиб. Он так и не увидел озеро Лох-Несс. И не узнал, почему исчезают корабли в Бермудском треугольнике…Возможно, и я бы погиб, не появись той ночью на дороге машина Кристиана. Они с Элизабет только поженились, и отправились в свадебное путешествие. Мрачный подарок в виде двух сбитых подростков преподнесла им судьба. К счастью, Кристиан был врачом – он оказал мне первую медицинскую помощь и отвёз в больницу. Сэру Джеймсу уже никакая помощь не была нужна… Так я познакомился с Кристианом. С тех пор он – один из моих самых близких друзей, и я всегда помню о том, кому обязан тем, что нахожусь сейчас среди вас. Кристиан подарил мне возможность физического существования, и после выздоровления я поклялся на могиле Сэра Джеймса, что отныне моя жизнь будет полноценной и полезной как для самого себя, так и для общества. Я был мальчишкой, воспитанником Итона, но впечатлительным и ранимым: клятва, наверное, была для меня чистой, возвышенной атрибутикой жизненного процесса. Многие воспринимают её как элемент игры, и потом жизнь почти всегда вносит изменения в текст клятвенных слов, но то, что я произнёс тогда на могиле друга, казалось мне очень осознанным и очень важным. Это ощущение я пронёс вплоть до сегодняшнего дня. Я хочу, мои спутники и мои гости, но все – мои друзья, посвятить это кругосветное путешествие Сэру Джеймсу. Он бы пришёл в восторг от идеи обогнуть весь земной шар в компании людей, «с которыми можно поделиться впечатлениями». Поэтому я назвал нашу яхту «The 8th» - «Восьмой». Сэр Джеймс – наш восьмой спутник. Без него это путешествие не могло бы состояться. Мне жаль, что вы не знали его лично, и можете только поверить мне на слово, что он был удивительным человеком. Его энергия, страсть к движению, стремление раздвигать границы заражали мгновенно и навсегда. Человек должен путешествовать, богат он или беден. Если у тебя тем более есть средства, ты губишь свою жизнь, оставаясь дома. Путешествие требует материальных затрат, но обогащает духовно, эмоционально, интеллектуально. Оно обновляет человеческое сознание, - Даниэль простёр руку к настенной географической карте, словно призывая её в свидетели, - знакомство с разными странами, их народом, культурой, помогает обнаружить простую истину, что границ не существует, они надуманы самими людьми. Земля – одна страна, и все люди – её граждане.
Вдохновенные слова, исходившие из уст Даниэля, блеск его глаз, движения его рук не могли оставить равнодушными тех, кто присутствовал при произнесении этой яркой поэтической речи. В таком состоянии он предстал впервые даже перед теми, кто знал его не первый год. Ребёнок-мечтатель, восторженный подросток, целеустремлённый юноша и решительный мужчина проявились все сразу, раскрыв всю глубину и утончённость личности Даниэля. Был ли это Даниэль Демигод, или же дух Сэра Джеймса снизошёл на него в эту минуту, но окружающие были совершенно покорены силой его слов и убедительностью его чувств. Путешествие больше не представлялось развлечением: оно превратилось в священнодействие.
Первым нарушил молчание Норман Майлер.
– Даниэль, - голос его звучал проникновенно и взволнованно, - я хотел бы написать книгу о вашем путешествии. Я верю, оно будет достойно того, чтобы о нём узнал весь мир. Если кто-то из вас станет вести путеводный дневник, и затем частями пересылать его мне, я тут же буду облачать письма в художественную форму, а мои издатели – публиковать. Признайся, ведь у тебя была мысль о путеводном дневнике?
– Более того, - ответил Даниэль, - этим у нас уже занимается Кристиан, а Микио ведёт фотолетопись.
– Но ведь они не литераторы, - добродушно заметил Майлер, - они делают это для вас самих, а я преподнесу миру настоящий шедевр!
– Мне следует оскорбиться? – улыбнулся Кристиан.
– Ни в коем случае! – поднимая руки вверх, воскликнул Майлер. – Заподозрите меня в тщеславии, высокомерии, меркантильности, но дайте художнику творить! Ваше путешествие – великолепный материал для романа, который способен дать полезную пищу для умов. Позвольте мне стать вашим Эдди Мелоуном, профессор Челленджер!
Внешность Даниэля настолько не вязалась с обликом знаменитого конандойловского героя, что это обращение послужило причиной смеха, и окончательно уверило в искренности Майлера.
– Мы обсудим твоё предложение, пока будем в Нью-Йорке, Норман, - сказал Даниэль, - а теперь, друзья мои, позвольте устроить для вас праздник!
Вспыхнула иллюминация, поплыли над головами воздушные разноцветные шары, наполненные газом, и яхта превратилась в сказочный домик на воде. Диана Демигод спела свои лучшие песни, одну из них с Эмилио. Дуэт этот поразил Таис и Анжелику: обе девушки уже начали привыкать к ироничному амплуа их спутника, и никак не ожидали услышать из его уст лиричную композицию. Потом изящные баядерки исполнили зажигательные восточные танцы, и Эмилио игриво шепнул Таис:
– Я знаю, что ты была танцовщицей в бразильском клубе. Когда-нибудь ты подаришь нам праздник с твоим участием?
Таис и бровью не повела, продолжая следить за баядерками. Эмилио заметил, что её бокал пуст, и тут же наполнил его.
– Ты пытаешься быть той, которой никогда не станешь, - переменив тон, произнёс он, - Таис, если когда-нибудь леди победит в тебе танцовщицу, я буду разочарован.
Бразильянка не смогла остаться равнодушной к столь откровенному вызову.
– Я подарю свой танец на твой день рождения, - долгим взглядом смерила она мужчину, - хотя бы в благодарность за блеск твоего таланта, проявившегося в дуэте с Дианой Демигод.