Американские меридианы
Шрифт:
– Даже с третьего раза очень трудно понять, у кого какие актёрские задачи, - глубокомысленно сказал тот, - от постановки к постановке второстепенные партии достаются всё время разным исполнителям, так что с ними совсем не разберёшься. Что касается солистов, то я могу рассказать только о своих любимцах: Дженни Эни Датс и Рам Там Таггере.
– Имена кошкам Элиот был мастер придумывать, - заметил Эмилио, - говорят, он с удовольствием помогал знакомым в этом трудном деле.
– Кошки говорили о хевисайде, - напомнила им Таис, - что это?
Ответить взялся Кристиан. Мюзикл он тоже смотрел впервые, но схватывал гораздо лучше своих друзей.
– Слой хевисайда – популярный символ науки и техники начала века. Оливер Хевисайд – британский физик-самоучка – предположил в 1902 году, что в атмосфере на большой высоте воздух ионизирован и проводит электрический ток, поэтому радиоволны могут, многократно отражаясь от этого слоя как от металлического зеркала, огибать земной шар. Эта гипотеза подтвердилась. Слой Хевисайда делает возможным дальнюю радиосвязь.
– Увидите вы в конце, как кошки представляют себе этот самый слой, - хмыкнул Микио.
– Ты не очень-то благосклонно к ним относишься, - заметила Таис.
– Я не сторонник зрелищности, - прямо ответил японец, - искусство должно воздействовать не через глаза и уши, а через сердце. В чём секрет популярности «Кошек»? Взяли недописанную детскую книгу нобелевского лауреата по литературе, положили под неё музыку гениального композитора – вы уже слышали часть «Memory» Уэббера: в конце она прозвучит полностью – приправили банальным сюжетом, который постановщик высосал чуть ли не из пальца – зато с элементами восточной мистики и даже НЛО. Теперь «Кошки» - самый популярный и прибыльный мюзикл всех времён и народов!
– Ты злой, Микио! – шутливо воскликнула Таис. – Мне нравится этот мюзикл.
– Мне тоже, - не меняя тона, произнёс Микио, - иначе я бы не пришёл на него снова.
– Вот мы и пришли к общему знаменателю, - весело подытожил Курт, - у нас ещё есть время, чтобы перехватить что-нибудь в буфете. Правда, мы обедали недавно, но для меня буфет – такой же символ театра, как и занавес.
– Занавеса в Wintergarden нет, - напомнил ему Джерри.
– Неважно, - отмахнулся барон, и помчался за колой и пирожными.
– А мне кажется, что спектакль о кошках - это сплошные аллегории, - решилась высказаться Анжелика, - ведь не просто так кошачьего вождя назвали Дьютерономи – насколько я помню, так называется одна из книг Библии.
– Я сомневаюсь, что «Кошки» аллегоричны, - ответил Микио, - они всего лишь галерея портретов, выписанных Элиотом в книге стихов для детей. Причём старый Опоссум хотел раскрыть нам кошек с практической стороны. Помните ту кошечку Дженни Эни Датс, что стремилась исправить манеры и повадки мышей, обучая их музыке, танцам и рукоделию?
– И готовила для них еду, полагая, что их плохое поведение проистекает от неправильного питания! – со смехом добавила Таис.
– А отряды тараканов-скаутов?! – хохотнул Джерри.
– Ребята, вы уже погрузились в воспоминания, а ведь ещё второй акт не посмотрели, - разогнал веселье Эмилио, - он подбросит вам куда большую пищу для размышлений.
Эмилио преуменьшал. Второй акт не только подбросил пищу, но и окончательно разбудил воображение. Кошачий бал, несмотря на происки врагов, не принадлежащих, разумеется, кошачьему племени, состоялся, и наконец-то все услышали арию Memory в том виде, в каком она известна как самостоятельный номер. А потом было путешествие в слой Хевисайда.
Из-под волшебной покрышки посреди сцены стали выбиваться клубы театрального дыма, и под заклинания кошек она тронулась с места, потом плавно двинулась вперёд и вверх, унося на себе старого вождя Дьютерономи вместе с одной из главных героинь, исстрадавшуюся в этой жизни и заслужившую путешествие – Гризабеллу. Ария Memory, исполненная ею, вызвала на глаза Анжелики слёзы. Память на несколько мгновений вернула её в прошлое, к Петькиной любви и Сашиной дружбе, и ей стоило огромных усилий досмотреть представление не расплакавшись.
Под волшебной покрышкой плавало кольцо прожекторов, между ними струями валил дым. Поднявшись до уровня осветительной системы, покрышка встретилась с летающим стулом, который забрал Гризабеллу и понёс её по небу, состоящему из цветных лучей и мигающих огоньков. Микио был прав, говоря о зрелищности как одном из главных составляющих элементов мюзикла.
Забытая всеми покрышка с Дьютерономи не спеша вернулась на место и вождь, выстроив всю свою команду, дал зрителям прощальное наставление о том, как им отныне следует обращаться к кошкам, обращаться с ними, обращаться вокруг них.
Мюзикл закончился. Дети бежали на сцену, а потрясённые взрослые выбирались из зала. Друзья Даниэля оставались на своих местах, продолжая хранить молчание.
– Может быть, зрелищность, действительно, присуща американскому шоу, - первой отважилась заговорить Таис, - но зато это стопроцентное качественное шоу, подобного которому я не видела в своей Латинской Америке.
– Я предлагаю заглянуть в ближайший ресторан и обсудить всё за ужином, - сказал Даниэль. Его идея была встречена тепло: «Кошки» нагнали аппетиту – как физиологического, так и умственного. Высказывался каждый, но разговор был слишком бурный и неорганизованный, так что отдельные реплики могли обидеть. Кристиан один благоразумно не принимал в этом участия. В своём путеводном дневнике он, конечно же, воспроизведёт этот вечер, постараясь сохранить весь его эмоциональный запал, но откажется от любой оценки нашумевшего мюзикла. Право на личную оценку он имел только в письмах к дочери, а это был общий дневник.
Кристиан закончил писать его далеко за полночь, и лёг спать самым последним. Ему хотелось, чтобы сегодня ночью приснилась Элизабет, но в сновидениях хирурга, так же, как и остальных, господствовали кошки. Только слепого и глухого они могли оставить равнодушными.
Эта мысль пришла к Анжелике перед тем, когда она уже готова была погрузиться в сон и сквозь дремоту ей чудились то угнетённые, то забавные кошачьи образы из мюзикла. Неожиданно пелену сновидений прервали странные звуки. Они не были порождением сонного сознания; в этом Анжелика уверилась, сев на кровати и некоторое время прислушиваясь. Звуки не прекращались, и Анжелика, накинув лёгкий халат, решилась выйти из комнаты.