Американские меридианы
Шрифт:
Это открытие вместе с тем напугало Анжелику. В дружбу с Сашей и любовь с Петей было вложено столько чувств, столько сил, что после того, как эти двое исчезли из её жизни навсегда, Анжелика поверила в то, что никогда больше жизнь не станет для неё радостной и интересной. Ей захотелось проникнуться безразличием к этому миру, - и она прониклась. Что же происходило с ней сейчас?
Она с трудом дождалась прибытия поезда в Найагару-Фоллс. Ей хотелось свежего воздуха, а в вагоне, хоть и работал кондиционер, тяжело было вздохнуть полной грудью.
Смятение Анжелики не укрылось от Даниэля. Когда они поселились в гостинице, он пришёл к ней в номер. Анжелика открыла дверь, на секунду задержавшись перед зеркалом. «Странно, - подумала она, поправляя волосы, - мне должно быть безразлично внимание этого мужчины».
Значит, на самом деле всё обстояло иначе. Открывая дверь, Анжелика нервничала оттого, что сей факт осознался ею за секунду до встречи с Даниэлем. Она изо всех сил пыталась взять себя в руки, и когда Даниэль увидел её, он встретил на лице девушки холодную строгость. Впрочем, Анжелика решила быть достаточно вежливой.
– Мне можно зайти?
– Но ведь мы встречаемся в холле через пятнадцать минут, - удивилась она.
Даниэль вошёл сам и закрыл за собой дверь.
– Я знаю, - мягко сказал он. Его голос нравился Анжелике тем, что мог быть разным – и властным, и ласкающим – и она снова поддалась его успокаивающей интонации. С Даниэлем можно было чувствовать себя комфортно.
– Анжелика, мне Кристиан сказал, что ты сегодня бледна и неразговорчива. Да я и сам заметил. Ты хорошо себя чувствуешь?
– Уже лучше, - улыбнулась девушка, растроганная его заботой.
– Значит, были проблемы? – Даниэль не сводил с её лица проницательного взгляда. – Скажи мне, я должен знать. Меня волнует твоё здоровье.
– Лёгкое недомогание, связанное с путешествием по железной дороге, - нашлась она, - но теперь всё в порядке.
Он продолжал внимательно смотреть на неё.
– Экскурсия к Ниагарскому водопаду восстановит твои силы.
– Да, мне не терпится взглянуть на это чудо природы, - подхватила Анжелика, - оно и в самом деле так великолепно, как его описывают?
Даниэль опустился в кресло напротив.
– Поверь мне, Ниагара стоит всех этих восторгов, - убеждённо сказал он, - это настоящая природная жемчужина! Правда, нам выпадет возможность наблюдать лишь Американский водопад – часть Ниагарского – на фотографиях чаще всего фигурирует именно он. То, что ближе к левому, Канадскому берегу Ниагары, как правило, окружено густым облаком водяных брызг, и поэтому труднодоступно для зрителей.
– Значит, водопад на самом деле представляет собой два потока?
– Три. Последняя менее известна, но способна доставлять туристам такие острые ощущения, какие не могут подарить ни Канадский, ни Американский водопад. Это струя шириной в двадцать метров; её называют Центральным, или Лунным водопадом, по названию крохотного островка, расположенного рядом. На эту часть водопада стоит потратить время, чтобы побывать в её «Пещере ветров».
– «Пещере ветров»?
– Я не скажу больше ни слова, - поднялся Даниэль, - я хочу, чтобы ты увидела всё своими глазами, прочувствовала то, что слова передать не в силах.
Ровно в назначенное время все собрались в холле гостиницы. К подъезду был подан лимузин – его водитель поспешно распахнул дверцы, но Даниэль вдруг передумал воспользоваться его услугами, и предложил добраться до водопада пешком. По дороге их обогнал автобус со школьниками, галдящими, как стая птиц; ближе к водопаду им стали встречаться счастливые молодые пары – Даниэль сказал, что многие молодожёны предпочитают проводить здесь свой медовый месяц; но встречались и стареющие кавалеры со своими стареющими спутницами. Эти пары брели молча, с серьёзными лицами. Старички приезжали сюда, чтобы посмотреть на водопад, такой же могучий, как и в пору их юности. В целом, объяснил Даниэль, восприятие Ниагары американцем – глубокое национальное чувство. Нигде в Соединённых Штатах они не встретят больше такой сосредоточенности.
Спустившись на лифте, устроенном в вырытой на берегу шахте, к самому подножью Ниагары, и облачившись в прорезиненные плащи, семеро путешественников ощутили тот же благоговейный ужас, что и люди вокруг них. Перед необузданной мощью природных сил все равны. Водяная стена грандиозно рушилась вниз в каких-нибудь полутора метрах от зрителей, и поделиться своими ощущениями не представлялось возможным – из-за шума «грохочущей воды» (так по-ирокезски звучит «Ниагара») стоящий рядом человек ничего не слышал.
Был вечер, и белопенная голубоватая стена воды начинала подсвечиваться разноцветными лучами сотен прожекторов, создавая сказочную иллюминацию, словно великое чудо природы демонстрировалось в мюзик-холле. То было потрясающее зрелище. Неровная, чуть волнистая и как будто взлохмаченная стена вспененной воды эффектно разбивалась о громоздящиеся внизу огромные куски упавших каменных глыб, и воображение туриста прямо-таки требовало роковых и жутких историй, связанных с грозным обликом безграничной суровой стихии.
Позже, когда путешественники поднялись обозревать общий вид водопада, гид рассказал ирокезскую легенду о Деве Тумана.
– Каждый год индейцы выбирали самую красивую девушку и приносили её в жертву богу Маниту, жившему в пучине под водопадом. Красавицу наряжали, сажали в пирогу без вёсел и отталкивали от берега выше Ниагары. И Дева Тумана, как называли принесённую в жертву, улыбалась и пела, плывя к водопаду, - ведь ей выпало великое счастье встретиться со всемогущим божеством! Но однажды выбор пал на красавицу-дочь великого вождя ирокезов и, не в силах вынести разлуки с любимой дочерью, он бросился в пучину с края скалы и погиб в ниагарских водоворотах. С тех пор ирокезы, лишившиеся самого мудрого и храброго вождя, навсегда покончили с жутким обрядом, чтобы впредь не случалось подобных трагедий.