Американские меридианы
Шрифт:
Анжелика украдкой бросила взгляд на Даниэля. Он ни на кого не смотрел, шагая к воротам с таким видом, словно эти чугунные решётки стали для него главной целью в жизни.
У ворот он крепко пожал руку сначала Патрику, потом Эмме; Анжелика последовала его примеру. Шофёр Даниэля услужливо распахнул перед ними дверцу машины.
– Прощай, Даниэль.
– Прощай, Эмма.
Автомобиль медленно вырулил за ворота, и через несколько минут исчез среди тонкостенных многоэтажек.
Даниэль посмотрел на Анжелику, и понял, что и она не спала в эту ночь. Он отечески положил руку ей на плечо.
– Пойдём?
Она кивнула и пошла
– Я позвонил влиятельным персонам, и Эмма с Патриком были освобождены в течение часа. Ещё пара звонков уладила формальности с документами. Этого времени хватило на то, чтобы привезти сюда Эмму. После сцены встречи, достойной разве что «Оскара», я пригласил их в свой дом. Я думал, все спят. Я предложил деньги, от которых Эмма и Патрик вначале отказались. Но они нуждались в средствах для перелёта в Австралию, для покупки небольшой фермы, и для того, чтобы первое время просто жить. Ты стала свидетельницей тому, как мне удалось переубедить их. Вот, собственно, и вся история.
– Я не думала, что им можно помочь, - тихо сказала Анжелика.
– Моя девочка, помочь можно многим, если ты – миллиардер.
– Снисходительно заметил Даниэль.
– Кстати, почему Патрик назвал тебя миссис Демигод?
– Иначе я бы не смогла встретиться с ним в тюрьме, - снова покраснев, призналась Анжелика, - но я обратила внимание, что ты и не стремился развенчать этот миф. Почему-то тебе хочется, чтобы Эмма думала, что ты женат.
– Так будет лучше. Пусть больше не переживает за мою судьбу.
– А ты? – Анжелика остановилась и посмотрела ему в глаза. – Как ты мог отпустить её с другим мужчиной? Ведь она по-прежнему дорога тебе.
– В английском есть такое грамматическое явление – Past Simple, - с грустной улыбкой ответил Даниэль, - все мои чувства остались в Past Simple, а Present и Future – это вы, мои спутники. Прости, - спохватился он, - я говорю об остальных. В тебе зреет особое решение.
Анжелика извлекала из кармана купюру, которую Даниэль вручил ей накануне, и задумчиво повертела её в руках:
– Даниэль, как ты думаешь, я могу оставить её себе на карманные расходы?
Он молча пожал ей руку и вошёл в дом.
На сердце Анжелики стало так легко, что она сразу же забыла о бессонной ночи. Она с удовольствием провела день вместе с Эмилио и Таис – итальянец научил их основам верховой езды, и был сегодня больше мил, чем язвителен. Даниэль всё же предпочёл поспать, а когда он поднялся – произошло это под вечер – все отправились к статуе Свободы, ставшей для них символом прощания с Нью-Йорком. Рано утром следующего дня их ждал поезд на канадско-американскую границу.
Во время этой последней экскурсии Джерри был немногословен. Он давал лишь краткие и общие описания достоинств монумента, предоставляя своим слушателям возможность любоваться видом на гавань в тишине.
Путешественники стояли возле окошек-иллюминаторов в короне самой большой женщины в мире, прямо под семью остроконечными зубцами. Они символизируют свободу, распространяемую на семь континентов и семь морей, объяснил Джерри, но для Анжелики эти зубцы стали символом их команды – представителей семи государств и семи наций. И как Статуя попирала ногами разорванные кандалы тирании, так и их путешествие рушило границы между странами.
– Я ощущаю себя гражданином Земли, - шёпотом поделилась девушка с Даниэлем, - помнишь, как ты и говорил?
Он кивнул и взял её за руку.
– Видишь там, вдали, качаются на волнах яхты? – он указал ей на белые парусники в гавани, находящейся в полутора сотни фунтов ниже смотровой площадки. – Скоро мы отплывём на одной из них и проведём на её борту много времени. Я бы очень хотел, Анжелика, чтобы частицу этого времени ты посвятила мне. Я хороший собеседник, и мне кажется, между нами много общего. Невозможно всё познать из книг – общение даёт не меньше информации и опыта. Я вижу, нам будет интересно друг с другом. Мы чувствуем этот мир одинаково.
Будь Таис на месте своей русской подруги, эти слова нагнали бы краски на её щёки, а потом в одиночестве бразильянка предалась бы размышлениям над тайным смыслом сказанного Даниэлем. И это не было её бедой. С красотой Таис, с её темпераментом, редко приходилось ожидать мужской учтивости. Как правило, противоположный пол желал владеть девушкой безо всяких предисловий и намёков, так что постепенно подобное общение стало для неё привычным. Вступая в контакт с очередным ценителем её красоты, Таис, сама не желая того, ждала, когда мужчина предпримет атаку – тщательно завуалированную или подчёркнуто-откровенную, в зависимости от своего интеллекта и положения.
Но в словах Даниэля Анжелика услышала другое. Этот мужчина был гордым, и признавать свои ошибки было для него мучением, и вдвойне мучительным было признавать ошибки своего класса. Система, воспитавшая Даниэля, давшая ему деньги и определённую власть, научила его защищать её же саму. Говорить о недостатках этой системы он не мог, поэтому в том, что Даниэль сказал Анжелике, она услышала и долю извинения, и долю благодарности, что, конечно, относилось ко всем событиям, произошедшим с ними в Нью-Йорке, но в частности это касалось Эммы Коннор и Патрика Кейли. Приглашение Даниэля можно было расценить и как желание познакомиться друг с другом ближе во избежание повторения инцидентов, подобных обратному билету в Москву. Анжелика перевела свой взгляд с лица Даниэля на гавань, яхты, небо: и у неё снова захватило дух от увиденного. Как хорошо, что она решила продолжить путешествие, а не поддалась малодушному желанию сбежать от социальных различий!
Даниэль предложил завершить прощание с Нью-Йорком ужином в ресторане на Бродвее, и компания с удовольствием поддержала его. Больше всех удовольствия получил Джерри. Вместе с этой трапезой заканчивалась для него жизнь в цивилизованном обществе, а там снова – здравствуй, подземка! Последнюю ночь он не спал, беспокойно ворочаясь на кровати в последнем своём роскошном пристанище, и думая о людях, с которыми выпало провести время. Не жаль было лишаться этих апартаментов, хорошего стола, дорогого костюма... В жизни подземного американского юноши появились образованные, процветающие люди, чей полёт духа представлялся Джерри высоким. В его жизни появились примеры, которым следовало подражать, пусть и не во всём. В его жизни появились друзья... Их Джерри терять не хотел. Может, пришла ему в голову мысль, попроситься на яхту Даниэля в качестве матроса? Джерри уныло отвёрг этот выход. Он любил океан, но не службу в нём. Значит, придётся смириться с отъездом всех этих парней и двух очаровательных леди. Лишь бы остаться в их памяти... В конце концов, Курт и Анжелика обещали писать ему, а Микио будет слать фотографии. Разве же он их теряет? Просто теперь общение приобретает другие формы. Разве только он перестаёт быть их гидом...