Американский детектив

Макбейн Эд

мои подруги знают. Я сама могу набрать номер Марджори, правда, здорово? Хотите, наберу?

– Только не сейчас!
– вмешалась миссис Травайл.

– Этот человек не говорил, что позвонит еще?
– спросил Клинг.

– Я даже не знаю, он это или она, - сказала Моника.

– Кто бы он ни был, он не говорил, что позвонит?

– Нет, я же повесила трубку.

– И он больше не звонил?

– Нет.

– А где письмо, Моника?

– Не знаю. Наверное, мама его выбросила.

– А почему же ты сказала ему,

что...

– Этот человек столько говорил о письме, что я не хотела бы огорчать его. А вдруг мама его и не выбросила?

– Не могли бы мы заглянуть в её комнату?
– обратился Карелла к миссис Травайл.

– Пожалуйста.

– Маме это может не понравиться, - предположила Моника.

– Мы осторожно, - сказал Карелла.

– Ну и что? Все равно она будет недовольна. Она всегда следит, чтобы никто не трогал её одежду. Когда я играю в Красный Крест, я беру её шарфы на бинты. Она потом так ругается, просто ужас! Она терпеть не может, когда в её ящиках все перевернуто. Так что смотрите!

– Мы будем очень осторожны, - пообещал Клинг.

– Вы думаете, в этом письме что-то важное?
– спросила его миссис Травайл.

– Тот, кто звонил Монике, полагает, что это так, - ответил Клинг.
– Да и ваша дочь, насколько я понимаю, тоже так считала. Она сообщила об этом письме Теду Буну - сначала написала ему, потом позвонила.

– Она написала Теодору?
– удивленно переспросила миссис Травайл.

– Да, - сказал Клинг.
– Кажется, он вам нравился, миссис Травайл?

– Очень.

– Почему же вы не отдадите ему Монику?

– Что, что?
– заинтересовалась девочка.

– Мне кажется, ребенка должна воспитывать женщина, - сказала миссис Травайл.
– Если бы он согласился забрать нас обеих, я готова хоть завтра.

– Но вы, кажется, говорили, что не доверяете ему.

– В том, что касается Моники, - конечно, нет.

– Анни много пила, миссис Травайл?

– Нет, что вы.

– Вам известно, что мистер Бун хотел вернуть себе дочь из-за того, что Анни была алкоголичкой?

– Впервые слышу. Хотя это меня, признаться, не удивляет. Мне нравится Теодор, но он ни перед чем не остановится, чтобы заполучить Монику.

– Даже перед убийством?
– спросил Карелла. Женщина быстро взглянула на Монику.

– Мы проверяли его алиби, - сказал Клинг.
– К вашему сведению, Теодор Бун вне подозрений.

– Я вам сразу это сказала.

– О ком вы говорите?
– спросила Моника.
– О папочке?

– Да, - ответила миссис Травайл.
– Мне нравится этот молодой человек. Я была бы рада, если бы он взял опеку над нами обеими. А иначе - судебные тяжбы, склоки... Если бы вы знали, как это противно! Но как иначе дать Теодору понять, что правильно, а что нет.

– Однако в отношении Моники закон на его стороне.

– Наверное, - сказала миссис Травайл, пожав плечами.
– Ну, а как насчет того человека, который звонил Монике?

– В каком смысле?

–

Это он совершил...

– Очень может быть.

– Что совершил?
– спросила Моника.

– Ничего, - ответил Клинг.

– Можно ли узнать, откуда был звонок?
– поинтересовалась миссис Травайл.

– Теперь уже нет. И вообще, это непросто, даже если абонент ещё не повесил трубку. Сейчас ведь на телефонных станциях в основном автоматика. И даже когда вас соединяют через оператора, которому вы сообщите номер, это сделать не очень просто, потому что ваш звонок все равно попадает в систему автоматической связи, и тогда ищи иголку в стоге сена. Полиция тут мало чем может похвастаться. В реальной жизни все не так, как в детективных романах.

– Я понимаю, - отозвалась миссис Травайл.

– Если вы не возражаете, мы хотели бы посмотреть комнату Анни, вежливо напомнил Карелла.

– Разумеется, - вежливо улыбнулась миссис Травайл.

– На это уйдет кое-какое время, - сказал Карелла.
– Мы не хотели бы торопиться.

Пока убийце везло.

Клинг и Карелла очень тщательно обыскали комнату, но письма не нашли.

ГЛАВА XIV

Из центральной уголовной картотеки в 87-й полицейский участок были присланы с курьером материалы на Чарлза Феттерика. Коттон Хейвз сидел за своим столом и сосредоточенно изучал досье.

Прочитав материалы по второму разу, Хейвз перелистал бумаги, чтобы взглянуть на отпечатки пальцев Феттерика, и снова принялся за чтение. Феттерик отсидел год. Его последнее местожительство - Боксер-лейн, 127, где они тогда нашли его и тотчас же потеряли. В свое время Феттерик пытался взломать сейф в конторе своего хозяина. Впрочем, это было слишком сильно сказано - он просто хотел залезть в сейф, выяснив сначала шифр.

Хейвз снова посмотрел на карточку, выданную компьютером:

"Фотограверные работы. Актон-драйв, Риверхед".

Он пожал плечами, сказал Мейеру Мейеру, что ненадолго отлучится, и вышел из дежурной комнаты.

Владельца граверной мастерской на Актон-драйв звали Сэм Каплович. Это был гигант с грудью колесом и огромными черными усами, которые топорщились, словно малярские кисти.

– Конечно, я помню Чарли, - сказал он.
– Как не помнить! Я стреляный воробей и вдруг с ним так прокололся! Это была моя первая ошибка! И, поверьте мне, последняя.

– Сколько времени он у вас проработал, мистер Каплович?
– спросил Хейвз.

– Зовите меня Сэм.

– Договорились, - сказал Хейвз.
– Так сколько же, Сэм?

– Давно хочу переменить фамилию. Но не потому, что я еврей, не в этом дело. Но Каплович! Слишком длинно. И некрасиво. Противно слышать. Надо бы сократить до Каплана. Тогда всем станет ясно: человек хочет изменить фамилию не для того, чтобы скрыть, что он еврей. Если ты еврей, то фамилия у тебя должна быть еврейская, но не дурацкая. Вот так! Как вам нравится фамилия Каплан?

– Отличная фамилия, - одобрил Хейвз.