Американский синдром
Шрифт:
Защитник ринулся в бой, как Мохаммед Али, понявший, что он проигрывает титул чемпиона мира Фрейзеру:
— Защита решительно протестует против этой нелепой просьбы обвинения. Нельзя использовать во вред моему клиенту, герою Америки, искренние, глубоко трогательные, хотя формально незаконные, патриотические заявления граждан, возмущенных постыдной травлей доблестного сына нашей родины, проливавшего свою кровь с коммунистическим врагом, ныне посягающим, как агрессор, не только на маленькую Камбоджу, но, как москит на слона, на великий Китай!..
— Мы знаем, чью кровь проливал ваш герой, — вспылил Крейг, — и мы докажем это!
Судья оштрафовал
— И ваши патриоты хороши, — крикнул разъяренный прокурор, — те, что искренне грозят мне смертью и трогательно и скромно утаивают свои имена!
Еще пятьдесят долларов штрафа.
— Суд приобщит документы обвинения к делу, — сказал, однако, его честь. — Я тоже получил подобные письма и слышал угрозы по телефону и потому назначаю по три телохранителя себе и прокурору.
Судебный пристав, толстяк с лицом старого бульдога, вызвал свидетеля обвинения мистера Отто Розенбурга. Выяснилось, что он не явился.
— На этот суд, — сказал прокурор, — не явятся, увы, многие вызванные обвинением свидетели: одни из ложного чувства солидарности с «зеленым беретом» и ветераном войны, другие — из страха перед корпоративной местью. Не явился и экс-майор Отто Розенбург, бывший следователь военной полиции в Форт-Брагге. Но мне с большим трудом, лишь с помощью Верховного суда, удалось совсем недавно заполучить наконец в Пентагоне вот этот документ, подписанный майором Отто Розенбургом в марте 1970 года, после того, как он по горячим следам начал вести расследование дела доктора Мак-Дональда. Прочитаю важные для суда выдержки: «Судебно-медицинскими экспертами также было установлено, что каких-либо отпечатков пальцев, кроме тех, что принадлежали членам семьи Мак-Дональдов и помогавшей им с детьми соседке мисс Вайолет Найтингейл, обнаружено не было…» Напомню суду, что убийцы Мэнсона оставили множество отпечатков…
— Ваша честь! — возразил защитник. — Вспомним, что убийцы Мак-Дональдов действовали после убийства группы Тейт и семьи Ла-Бианка, когда часть банды попала за решетку, часть дала подписку о невыезде, а остальные бежали из района Лос-Анджелеса и рассеялись по всей стране, включая, как мы знаем, хотя это не признает прокурор, и Северную Каролину, попав и в двух-трехтысячную колонию Фейетвилла, и в Форт-Брагг. Они учли опыт банды и — это ведь так просто! — надели резиновые перчатки, продающиеся в любой аптеке… Ведь еще на первом допросе Джеф показал, что видел какие-то перчатки на одном из белых убийц…
— В акте, — сказал прокурор с язвительной полуулыбкой, — нет упоминания об отпечатках, сделанных в перчатках, резиновых или кожаных…
— Так ведь пальцы в перчатках не оставляют отпечатков!..
— Оставляют, если перчатки в крови!..
— Джентльмены! Джентльмены! — прикрикнул на них судья, стукнув молотком с таким видом, словно он охотно ринулся бы с ним на соперников. — Продолжайте! — кивнул он защитнику.
— Любые смазанные отпечатки могли быть сделаны руками в перчатках, если они окровавлены. А таких отпечатков там было, конечно, великое множество. Вспомните, там ходили по лужам крови! Кроме того, согласно нашей уголовной статистике, преступники оставляют отпечатки пальцев лишь в тридцати процентах всех расследуемых преступлений и не оставляют на месте преступления различных отпечатков пальцев, которые бы привели к их опознанию, аресту, в девяносто семи случаях из ста, хотя процент этот неизмеримо выше в детективах, которые, как правило, пишут люди, несведущие в криминалистике. Весьма прискорбно, что мы вынуждены отнести к числу последних и нашего обвинителя…
— Двадцать пять долларов! — сказал судья, но победная улыбка скользнула по губам защитника.
Кабаллеро удивил всех, вызвав доктора Клейтона О’Шарпа. Кажется, Мак-Дональд вздрогнул, но, может быть, это только показалось Гранту?
Вопрос. Считаете ли вы, что ножевые удары всем членам семьи Мак-Дональдов нанесены с равной силой?
Ответ. Отнюдь нет. Были и сильные, и слабые удары.
Вопрос. Ага! Много ли было нанесено слабых ударов, вызывающих ранения с меньшей глубиной?
Ответ. Но ведь прошло почти десять лет…
Вопрос. Доктор О’Шарп! Очень прошу вас. Попытайтесь вспомнить, пожалуйста, ведь от ваших ответов, возможно, зависит судьба вашего бывшего сослуживца, однополчанина, можно сказать…
Прокурор настоял на изъятии этого замечания.
Ответ. Хорошо, я попытаюсь вспомнить… Я бы сказал, что слабых ударов было меньше, значительно меньше…
Вопрос. Благодарю вас, доктор О’Шарп! Так что вполне можно предположить, что удары могла наносить и женщина, кроме трех мужчин.
Ответ. Ударов было нанесено столько, что и мужчины могли устать.
Вопрос. Но женщина могла, могла тоже наносить удары! Премного вам благодарен! Ваша честь, у меня все!
И снова победная улыбка загнула кверху краешки его чувственных губ.
Прокурор откровенно усмехался:
— Мы доказывали здесь, что удары наносил сам доктор Мак-Дональд, и, естественно, копируя мэнсоновские убийства, он варьировал силу своих ударов. К тому же он помнил, что банда Мэнсона стремилась поразить, шокировать, взбеленить публику и сознательно обезображивала тела своих жертв, нанося не только колотые, но и резаные раны, выкалывая глаза, выцарапывая ругательные слова на коже. Доктор О’Шарп! — обратился он к свидетелю. — Поскольку доктор Мак-Дональд жив и сидит с нами в этом зале, мы вправе предположить, что его раны были значительно мельче ран, нанесенных другим членам его семьи?
— Разумеется.
— Однако мы не станем думать, что, по версии защиты, на него первой напала женщина. Нет, логично предположить, что его, как сильнейшего, мнимые бандиты-налетчики, именно мужчины, должны были вывести из строя первого. Именно так и показал и показывает доктор Мак-Дональд. Так почему же, почему его раны мельче, чем у жены и детей?! Как можно объяснить, что у трех человек вы насчитали шестнадцать плюс двенадцать плюс девять, что равняется тридцати семи смертельным ранениям, а у доктора не оказалось ни одного и только одну рану пришлось зашить? Как вы это объясните, доктор О’Шарп?
— Не знаю, но…
Последовали новые протесты разъярившейся защиты. Возникла жаркая перепалка. Словно в молитве возвел глаза к небесам мистер Мак-Дональд. Публика ревела, как на футбольном или хоккейном матче. Когда страсти немного улеглись, защитник, собравшись с мыслями, начал:
— Скажите, возможно ли, что внезапное ночное вторжение бандитов, вид этих волосатых, бородатых подонков, обезумевших от наркотиков, с ножами и кинжалами, наверное, с пистолетами в руках, — которыми они не решились воспользоваться, чтобы не поднять соседей в доме, где жили Мак-Дональды, — возможно ли, что такое вторжение, удары кинжалами в грудь человека вызовут у него потерю сознания?