Амфитрион
Шрифт:
– Вы обмолвились, что я, мол, решу насчет работы в Англии, а потом поправились и сказали про Митю. Почему? Я ничего не решаю за Митю, мы даже не женаты…
– Тем хуже, – заметил Заказчик и, рассеянно открыв бювар, уперся взглядом в какие-то документы. – Знаете, в стабильных парах (в отличие от нестабильных, кстати) вообще обычно доминируют женщины – как существа более рассудительные и склонные к хозяйственному взгляду на вещи. Конечно, жизнь порой требует стратегических прорывов, для которых нужны мужчины, ведь они в большей степени предрасположены к аналитическому мышлению. Но подобные решения
Заказчик замолчал и как будто вообще забыл об Аленином существовании, с головою уйдя в бумаги. Алена же впала в транс, заслушавшись, и почему-то подумала: «Смотри, сколько времени на меня тратит, а мог ведь давно уже сказать: не нужна ты мне со своим синим шелковым платочком. Намекнул ведь уже по-хорошему, что Марьон Делорм, Тоска и прочие найветки, думавшие, будто заказчики покупаются плотью, плохо кончали. Да ты посмотри на него, сединой не обманывайся. Он таких, небось, собирает, как баранки, связками и на гвоздик вешает… Уйти, пока не поздно? Мите не поможешь, не роняй себя еще ниже… госпожа Ордынцева». И еще обиженно подумала: «Курица».
– Вы это объясняете своим клиентам, да? – пробормотала Алена, опуская глаза. – Про бронетранспортеры и женщин-синтезаторов? И они, вооруженные подобного рода истинами, побеждают конкурентов и остаются живы?
– Нет, – с легкой готовностью отозвался Заказчик, одновременно записывая что-то на толстом листе бумаги с монограммой, – «подобного рода истины» наши стажеры излагают в подшефном детском саду на втором году обучения. Детей. Только, похоже, вы с Дмитрием Алексеевичем ходили в другой детский сад.
Алена почувствовала себя так, будто получила двойку, разозлилась и перестала взвешивать слова:
– Если все у вас так мудро и вы все так хорошо понимаете, что ж вы допустили, что Митя в бегах, а я тут униженно вас умоляю, чтобы его… не пустили в расход эти ваши клиенты, партнеры, черт знает кто, как щепку при рубке леса?!
– Gutta cavat lapidem[55], – загадочно ответил Заказчик. Он явно не желал увлекаться патетической полемикой, заскучал и даже вернулся в кресло за огромный стол, на котором при желании можно было провести операцию по разделению сиамских близнецов. Изронив эту непонятную Алене сентенцию, прозвучавшую как окончательный приговор Мите, он захлопнул бювар, где, видимо, и находилось «дело Дикого», и снова взялся за факс, который изучал, когда Алена вошла.
– Послушайте! – Алена вскочила, забыв обо всей своей артподготовке. – Да оторвитесь вы, наконец, от своих дел! Нажмите какую-нибудь кнопку, скажите, чтобы эта погоня прекратилась! Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать!
Заказчик поднял голову и немножко склонил ее набок.
– Почему же. Можно, скажем, вернуть Мите его паспортный облик, и тогда уже завтра с утра он будет совершенно не интересен для тех, кто за ним гоняется.
– Ну так верните! Завтра? Почему не сегодня?
– Сегодня, дорогая Алена, ваш не такой уж и беспомощный Митя благополучно избавился от устройства слежения, добрался до безопасной гавани и находится в гостиничной кровати, м-мм… в уснувшей долине на самом дне экзотического Ряжска в Рязанской губернии. У него тайм-аут.
– Тайм-аут?!
Алена вскочила и почти подбежала к столу, за которым располагался Заказчик.
– А завтра все продолжится? Эти бешеные хлебопеки будут гоняться за ним по всей Руси великой, а он, как заяц, будет от них убегать?!
– Приблизительно. Как дикий заяц, извините за неуместный…
И тут Алена сделала то, чего не делал никто и никогда (что ей было невдомек): замахнулась, чтобы ударить Заказчика по щеке. Кажется, в ней действительно развязались все узлы, и чудодейственный напиток лишил ее остатков осторожности. Но даже и так она совершенно не успела понять, когда и как Заказчик поймал ее руку и будто пригвоздил к столу. Ладонь его против ожидания была теплой и сухой.
– Алена, Алена… – протянул он тем самым лениво-раздумчивым тоном, за которым, как она хорошо помнила по клубу «Jizнь», последовало низвержение Артемия Русского с лестницы. – Что ж вы, Алена, так плохо владеете собой? Неужели вы не понимаете, Алена, что вы мне внятны вся, от кончика фамильного ордынцевского носа до… тонкой золотой цепочки… на левой щиколотке?
Алена открыла рот. Он все еще не отпускал ее.
– Откуда вы…
– А, пустое. Кстати, если вы обычно пользуетесь помадой, – тут Заказчик, оглядев Аленин рот, освободил ее руку, – пользуйтесь ею всегда. Ненакрашенные губы с нежным фиолетовым отливом подскажут даже не самому внимательному наблюдателю, что у вас были планы.
Похоже, все это забавляло его сверх меры. Алена сжала кулаки и отступила на шаг.
– А этому ваши стажеры обучают какую группу детского сада?
– Этому вас должна была научить мать, госпожа Ордынцева. Или бабушка. Или… прабабушка.
Молчание. Как будто она не стоит прямо напротив него, все еще переживая свою неудавшуюся пощечину. Вдруг Алена вздрогнула, в очередной раз догнав разговор.
– Откуда вы знаете про фамильный ордынцевский нос?
– Полноте, – отмахнулся Заказчик, – это просто фигура речи.
– Нет, не фигура, никакая не фигура! Я тоже умею слушать, я все-таки пишущий человек! Если бы вы не знали наверняка, вы бы сказали просто «вашего носа»!
– У вас довольно редкая фамилия. Даже для пишущего человека.
– Я в курсе!
Заказчик обмел Алену прохладным физиометрическим взглядом, и она отметила остатками здравомыслия, что не стоило бы частить с восклицательными знаками: он ведь только говорит, что не выгонит, а вот по взгляду судя, выставит в секунду, причем за шкирку, как щенка.
– Вы… в курсе.
Опять пауза. На этот раз он особенно внимательно разглядел ее руки и закрытые юбкой колени.
– Так откуда же ведут род Ордынцевы? Если вы, уважаемая Елена Сергеевна, в курсе.