Шрифт:
ГЛАВА 1. Страна заходящего солнца
Глава, с которой начинается эта история, очень похожая на сказку
и в которой мы познакомимся с её героями – людьми и «людьми пустоты».
Мистер Трелони, сквайр, был уверен: стоит уехать на край света, и все твои невзгоды и даже болезни тебя потеряют.
К тому же Магриб манил его давно: колдуны и чёрные маги, таинственные красавицы и джинны, ковры-самолёты и несметные сокровища
Шхуна «Архистар» пристала к западному берегу Африки в марте месяце 1742 года, в конце зимнего сезона. На ней бросили якорь в гавани острова Арген, отсалютовали из пушки по всем предписанным правилам и ждали лодку от пристани форта.
К мистеру Трелони подошёл доктор Легг и тоже открыл свою подзорную трубу. Рядом с изящным сквайром высокий и длинноногий доктор смотрелся внушительно.
– Кто сейчас владеет островом, доктор? – спросил сквайр.
– Да кто же его знает, дружище, – ответил тот. – Остров переходит из рук в руки… Голландцы, мы, англичане, и даже проклятые французы – все хотят поучаствовать в торговле золотом и мавританской камедью.
– А ещё, мне говорили, здесь есть колдуны, – мечтательно протянул сквайр.
– Дались вам эти колдуны, мистер Трелони! Хотя, конечно, мы с вами приплыли в неведомое, – согласился доктор Легг. – И Платон – наш единственный компас в этих местах…
Мистер Трелони насмешливо фыркнул носом. Он оторвал трубу от глаза, закрыл её, повернулся к доктору и заговорил быстро, страстно по своему обыкновению:
– Нет, это удивительно, как бывший чернокожий раб, которого мы нашли на брошенном невольничьем корабле, так вошёл в доверие ко всем нам и особенно к капитану! Даже не скажешь теперь, кто он – матрос, вестовой капитана или его лучший друг?
– Да перестаньте, мистер Трелони. Вы просто ревнуете, – стал успокаивать сквайра доктор.
– Я? Ревную? Я вам не дамочка! – Всё больше кипятился сквайр. – А в последнее время Платона вообще не узнать…
– Да, Платон здесь стал совсем молодцом. Вот, что значит вернуться на родину. Вы заметили, как он величественно держится? – спросил доктор.
– Ещё бы! А как только бросили якорь, он свой нагрудный амулет распутал от бечёвок. И амулет без бечёвок и пёрышек оказался металлическим… Из какого-то белого металла, – согласился сквайр и спросил уже совсем другим тоном: – А что это за амулет у него, интересно?
– Молчит, мистер Трелони, ничего не говорит. Вы же его знаете, он о себе ничего не рассказывает, – ответил доктор и добавил: – Тут явно скрыта какая-то тайна.
– Вот и я говорю, что очень необычный матрос наш Платон, – сказал сквайр и задумчиво добавил: – А ещё он – отважен, умён и не раз спасал капитана. Да и всех нас спасал…За что я его и люблю!
Тут он глянул на доктора и воскликнул:
– Но я вам не дамочка, учтите!
– Ну, конечно, дружище, – поспешил согласиться тот.
Скоро со шхуны спустили две шлюпки, и они наперегонки помчались к берегу. Капитан Линч и Платон первыми высадились на берег и быстро ушли в форт, причём капитан сам, не доверяя Платону,
****
Солнце палило. С залива дул ветер, принося некоторую свежесть, но всё же было ужасно жарко.
– Да-а, – протянул мистер Трелони. – Уже так печёт, а что же будет дальше? Летом, например?
Доктор и мистер Трелони побродили по пологому песчаному берегу и даже побросали с него камешки в воду от нечего делать.
– Мистер Трелони, а вы знаете, почему на морском берегу никогда не бывает завалов водорослей и другой нечисти? – спросил доктор: он стоял и любовно глядел на рокочущий прибой, заложив руки за спину.
– Нет… А почему? Уносит опять в море?
– Не уносит, я и сам думал в начале, что уносит. А потом как-то пошёл по берегу наутро после бури… А травы накануне нанесло – ужас. Вот я иду по кромке прибоя – травы уже нигде нет, а только ноги мои в песок, мягко так, проваливаются. Я копнул – а там в песке водоросли… Море их в песок закопало волнами. Подмыло прибоем и песочку сверху насыпало. И опять чисто на берегу.
– Да-а, – согласился сквайр. – Я иногда думаю, что океан – это живой организм. А мы копошимся у него где-то на поверхности. Мешаемся зачем-то.
Так, неспешно разговаривая, они обогнули остров и теперь с интересом поглядывали на близкую Африку: она манила зелёной прохладой, зелень была совсем близко, и над этой свежей, чарующей зеленью сновали стаи птиц.
– А охота здесь, наверное, отменная, – сказал мистер Трелони мечтательно.
– Отличная охота, – подтвердил доктор и добавил: – Вот только никто не охотится. Увидев вопросительно поднятые брови мистера Трелони, и даже не брови – брови прятала глубоко надвинутая треуголка – а удивлённо глядящие на него круглые глаза, доктор пояснил:
– Это же мангры – заросли таких деревьев. Растут они себе на побережье прямо в морской воде, и неплохо растут, надо сказать, создавая болота, заводи, островки. Сумасшедшие заросли, просто чащи – вот увидите… И кого там только нет: и морские черепахи, и крабы, губки, моллюски. Рыбы – пропасть… Туда пастись антилопы приходят, газели. А уж птиц слетается: тысячи аистов, ибисов, цапель, пеликанов… Аисты и цапли – наши, между прочим, из Англии, и отлично себя чувствуют. С пеликанами дерутся за место ночлега, представляете?
– Не представляю! – выговорил мистер Трелони, глядя на доктора потрясённо.
– И не представите, сэр, – выдохнул доктор, мрачнея на глазах.
– Почему, Джеймс? – мистер Трелони был ошарашен.
– Потому, что туда никто не суётся, – тут доктор перешёл на зловещий шёпот, а вглядевшись в лицо сквайра, добавил ещё более устрашающе: – Крокодилы, Джордж. Видели когда-нибудь?
– Крокодилов? – переспросил сквайр и отрицательно замотал головой. – Нет! Только маленькое чучело.
– Крокодилы, Джордж – это такие зубастые твари. Просто отродья! Тьфу! – стал рассказывать доктор. – Футов двадцать, а то и больше. Вот такой крокодил на моих глазах утащил юнгу Хиггинса. Как кричал бедный мальчик. Его вопли до сих пор у меня в ушах стоят.