Амулет. Книга 4
Шрифт:
– А вы, – прервал я вдруг наступившую тишину, – вы сами кем себя считаете: сторонником Бога или дьявола?
Та же демоническая улыбка-змейка мелькнула на губах Аристарха Ивановича, и я услышал ехидный ответ:
– Неважно, кем себя считаю я. Главное, кем считаете меня вы, мил человек. Вы, очевидно, считаете, что я воплощение сатаны. Должен вам сказать, что вы глубоко ошибаетесь.
Внезапно мой ночной гость свернул разговор.
– По большому счету, Григорий Александрович, мне все равно, Богом или чертом я вам кажусь. Я хочу получить ваш амулет.
«Ого! – воскликнул я про себя. – Вот так, в лоб!»
– Это невозможно!
Я сказал чистую правду,
– Что там у вас, пистолет? – трухнул я.
– Да бросьте, какой пистолет, – вздохнул Аристарх Иванович и вынул большой белый платок. – Матушка ваша ерунду какую-то мешает в чай. Жарко мне что-то. И тошно…
– Да, – пригляделся я к нему и зажег бра на стене, – ваше лицо покрылось какими-то красными пятнами.
Лоб моего гостя пошел волдырями, а на щеках расплылись очертания материков.
– Да у вас аллергия! – воскликнул я.
Аристарх злобно взглянул на меня.
– Хватит мне зубы заговаривать! Вы отдадите талисман по-хорошему или нет?
– Да почему я должен вам его отдавать? – удивился я совершенно искренне. – Я вовсе не собирался его кому-либо отдавать.
– Ну, ладно, – уже совсем враждебно процедил он, – не хотите по-хорошему, придется по-плохому.
В этот раз в его руке, действительно, появился маленький черный пистолет. Он направил дуло на меня и уже хотел взвести курок, как вдруг жутко закашлялся. Несмотря на холодок, поползший по моей спине, мне стало смешно.
– Черт, – сипел человек с пистолетиком, – я просто задыхаюсь!..
«Ну, мамочка, молодец, выручила», – благодарил я про себя свою маму.
– Может, пистолетик подержать? – ласково произнес я, вынимая из рук противника оружие.
Аристарх меня уже не замечал. Он хватал ртом воздух и жутко кашлял. Лицо его прямо на глазах стало разбухать.
– Что там у вас было, в чае? – прохрипел он.
– Да кто его знает, травки какие-то, – забеспокоился я: «А что, если он умрет? Меня ведь обвинят в отравлении».
Становилось не смешно.
– Мне совсем худо. Вызывайте «скорую»! – мой ночной гость потянулся к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха.
– Как «скорую», Аристарх Иванович? – усомнился я. – У нас ведь конфиденциальная встреча.
– А куда вы мой труп денете?! – в последней надежде прохрипел Аристарх, падая на ковер.
Пришлось вызывать «скорую». Врачей, как всегда, едва дождались. К моменту их приезда мой гость тюфяком лежал на кушетке, куда я его перетащил, и уже даже не говорил. Из киношного гангстера он превратился в бессильного старичка. Однако давать ему супрастин я совершенно не собирался. «Пусть помается, – думал я, – пусть прочувствует, что всякое действие рождает противодействие. А мамочка-то моя меня спасла».
Врач «скорой» посмотрел на покрытого крапивницей Аристарха и деловито спросил:
– На что это он так среагировал? Отек Квинке, между прочим.
– Кто его знает, – пожал я плечами. – Вместе пили чай с травами.
– И что туда входило?
– Ума не приложу! Ничего необычного, – индифферентно отвечал я.
Врач и сопровождавший его фельдшер, приняв первые необходимые меры, подхватили моего ненужного гостя и умчались в ночь.
Я пошел на кухню, где еще некоторое время размышлял о случившемся. «Бывают в жизни происшествия, которые нельзя объяснить никоим образом, – думал я, потягивая душистый мамин чай, – ни реальными законами, ни здравым смыслом. Почему, например, каждый год на Пасху в храме Господнем на первосвященников нисходит небесный огонь?.. Никто
Я приподнял крышечку заварника, вдохнул теплый аромат трав, встал и подошел к окну. В доме напротив все уже спали. Я представил, как сейчас где-то по городу несется карета «скорой помощи», время от времени тревожа ночь сиреной, а в ней мотается беспомощный охотник за моим амулетом.
«Почему Аристарху стало так худо от трав, которые я пью без малейшего вреда для себя? Что вызвало в нем аллергию? Тут какая-то непонятная аномалия, как кровь святого Иенуария…», – думал я, засыпая.
Глава вторая. Стас
Меня стала тяготить моя работа. Я понимал, что это нехороший признак, но ничего не мог с собой поделать. Моя жизнь как будто разделилась на две половины. Раньше, в первой половине, я достаточно легко вставал, пружинисто шел по ступеням своего офиса в удобный кабинет, приветствуя по пути всех своих сотрудников. Меня радовал запах свежего кофе, заваренного моей секретаршей. С большим удовольствием я погружался в море деловых бумаг. Мне были интересны ход сделок, вопросы прибыли – все это варилось, крутилось, а я находился в центре процесса и не мог представить, как можно жить иначе. Ко всяким философам и вообще философии я относился с презрением. Какая может быть философия при материалистическом понимании жизни? Нужно действовать и, возможно, параллельно заниматься прикладными науками, а схоластические, оторванные от практики рассуждения оставить разным шизофреникам и неудачникам.
Теперь, во второй половине своей жизни, я стал приходить на работу с одним желанием: скорее бы этот день закончился. Все утратило смысл. Я перестал быть частью общего дела, единого коллектива. Все, что раньше радовало меня, вдруг стало раздражать. Я почувствовал себя человеком, который много умнее окружающих. Я исполнился презрением к их образу мыслей и существованию. Секретарша, раньше казавшаяся мне скромной, деловой, исполнительной девочкой, теперь представлялась бестолковой кокоткой, стремящейся только к прибавке жалованья. Сотрудники, когда-то считавшиеся мной компетентными, теперь виделись мне махровыми стяжателями, которые только и норовят урвать от моего куска, поживиться за мой счет; либо, и того хуже, подсидеть меня и занять мое место.
По сути, все они заняты лишь тем, чтобы материально обеспечить себя, своих детей и внуков, и пребывают в этой возне до самой смерти. Продолжение рода – это, конечно, прекрасно, но так ли уж оправдывает пребывание человека на земле? Жить ради потомков? А если потомки недостойны родителей? Как тогда?..
Нет, человек рождается не только для того, и главным образом не для того, чтобы родить себе подобных (это одно из больших заблуждений людей!). Человек рождается для того, чтобы нести в себе мудрость, чтобы искать истину, чтобы творить её на земле… Без знания и претворения истины в жизнь рождение новых поколений бесполезно, а то и вредно с точки зрения выполнения высших задач на земле: люди, увеличиваясь количественно, оскудевают духовно, становятся более агрессивны, драчливы, нетерпимы друг к другу… А истина лежит не в технических знаниях, не в знаниях биологии, не в знании астрономии, не в знаниях медицины… и даже не в знании бизнеса. Истина лежит в понимании основ, а это всё-таки философия.