АН (цикл 11 книг)
Шрифт:
На миг она замерла, периферическим зрением заметив приближающуюся группу людей.
— Как любопытно, — проговорила Соня.
Но отказывать себе в ещё одной тарталетке не стала и успела отправить её в рот до того, как к нам подошли аж семь человек.
— Ваши сиятельства, рад приветствовать вас, — на правах самого старшего по социальному положению в этой делегации обратился к нам двадцатидевятилетний стриженный под горшок кареглазый мужчина. Это был наследник великого княжества Варшавского — Радослав Викторович Казимиров.
— Здравствуйте, Аскольд Андреевич, Софья Ивановна, —
Вслед за супружеской четой, нахально улыбаясь, к нам обратился ещё один великий княжич Варшавский. Четвёртый по старшинству в своей семье, мой ровесник и главный фаворит турнира, по мнению широкой общественности, Людомир Викторович Казимиров.
— Рад приветствовать обворожительную дочь рода Рюриковичей, а ныне основательницу нового княжеского рода, — бойко проговорил он, отвесив поклон моей жене, а затем повернулся ко мне. — И, конечно же, одного из героев, о котором говорит вся империя. Героев, которые смогли остановить смертоносное вторжение британских и франко-испанских кланов в земли нашего совершенно внезапного союзника. Героя, который теперь предпочитает побеждать на поле боя, а не на арене турнира школьников, — он усмехнулся и протянул мне руку. — Рад видеть вас, Аскольд Андреевич. Не переживайте, на этом турнире я выиграю за вас.
Я ответил на рукопожатие этого с виду щупленького паренька с вихрастой причёской.
Вопреки моим предположениям, он не стал «показывать мужика» и пытаться продавить мою ладонь. Пожал вполне вежливо и без выкрутасов.
— Мы тоже весьма рады приветствовать вас, — коротко проговорил я.
— Большая кремлёвская арена — это место, где встречаешь много достойных людей, — поддержала моё лаконичное приветствие Соня.
— Что же до ваших слов, — я всё-таки должен был лично ответить словоохотливому чемпиону Варшавы этого года, — то не стоит думать, Людомир Викторович, что раз уж ни я, ни княжич Новочеркасский не участвуем, вам будет легко победить, — я добродушно улыбнулся.
Он не перестал лыбиться.
— Ах, Аскольд Андреевич. Я понимаю, что как брат и студент «Алой Мудрости» вы желаете поддержать Яну Андреевну, а как князь — своего чемпиона. Но давайте будем объективными. Им ни за что не составить мне конкуренцию. Один — молод и весьма посредственен. Другая... талантливая, но всё же девушка. Ваша супруга, пожалуй, была на этой арене последней достойной девушкой-бойцом.
— А как же княжна Самарская? — недобро прищурилась Соня. Пусть ей и сделали комплимент, слова и поведение великого княжича Варшавского постепенно выводили ей из себя. — Валентина Ивановна показала себя весьма достойно на прошлом и позапрошлом турнире.
— Ну, хорошо-хорошо! — тут же поднял обе руки Людомир, словно признавая поражение. — Может быть, княжна Самарская тоже неплохо сражалась. Просто я так легко её победил, что не запомнил, — улыбаясь, он пожал плечами.
Казалось, что ещё немного, и Соня вспыхнет. Ага, не запомнил
Однако Соня, хоть слегка и дёрнулась, всё же удержала невозмутимое выражение лица. Она холодно произнесла:
— В любом случае, Людомир Викторович, на этом турнире собрались сильнейшие. Полагаю, найдётся тот, кто сможет удивить вас своим мастерством.
— Я тоже на это надеюсь, Софья Ивановна.
— Мы все верим в победу наших чемпионов, — неожиданно вмешалась в эту перепалку великая княжна Варшавская Лаура. — И знаем, что победа эта будет честной и заслуженной.
Она недобро прищурила свои большие карие глаза и уставилась на меня.
Что совершенно не понравилось Софье.
— Простите, госпожа Лаура, поясните, что вы имеете ввиду? — строго спросила моя жена.
— А то, что на всеимперском турнире обычно побеждает тот, кто обладает большей силой. Тот, кто наделён ей от рождения. Тот, кто развивал её в себе путём долгих тренировок. А не тот, кто использует новейшее оружие! — её глаза недобро сверкнули.
— Ну конечно, — совершенно спокойно произнесла Софья. — Это ведь спортивный турнир. Подобные состязания издревле использовались для того, чтобы воины могли попрактиковаться в мирное время. Им далеко до настоящих войн. А вот на войнах — да. Там правил нет, кто бы что ни говорил. И побеждает тот, кто сильнее. Вот только сила эта не только в объёмах живы заключается, а в стратегии, тактике, лучшем вооружение. Да вы сами все знаете, госпожа Лаура, — Соня холодно улыбнулась.
— Соглашусь с вами, — прежде чем франко-испанка успела что-то прорычать, или Людомир брякнуть очередную колкость, слово взял наследник княжества Варшавского. — Но рассуждать о войне, на мой взгляд, неуместно на сегодняшнем празднике жизни.
— Аристократ всегда должен быть готов к войне, — возразил я. — Вне зависимости от пола и возраста.
— Да. Для людей, воспитанных аристократами, правильно и достойно так рассуждать, — решила ткнуть в моё простолюдинское прошлое Лаура. — Но быть готовым к войне и говорить о ней постоянно — не одно и то же.
— Быть воспитанным аристократом и быть аристократом тоже не одно и то же, — с улыбкой парировала Соня.
— Бесспорно, Софья Ивановна, — быстро проговорил наследный великий княжич Варшавский, понимая, что эта перепалка может затянуться. — С радостью бы пообщались с вами ещё чуть-чуть, но, увы, времени до начала церемонии открытия осталось совсем немного, а хотелось бы ещё успеть поприветствовать представителей других княжеств.
После его слов последовала довольно быстрая церемония прощания. Людомир не мог расстаться с нами без очередной подколки и напоследок произнёс:
— Очень прошу вас, как бывшего чемпиона, наблюдать за мной на этом турнире, Аскольд Андреевич. Это очень важно для меня. Ведь только вы, увидев мои бои, сможете понять, по силам бы вам было взять титул в этом году или нет.
Глава 24
Наконец-то представители великого княжества Варшавского, возглавляемые тремя членами правящей семьи, оставили нас в покое и пошли выводить из себя кого-то другого.