Анаконда, глотающая живьем
Шрифт:
Инструменты были членовредительские, предназначенные для пыток.
– Кровавое право, – догадался Георгий.
– Оно самое, – подтвердил «гид».
Лазовский боялся смотреть в сторону жутких устройств, призванных калечить слабого человека. К счастью, коридор вскоре закончился. Сопровождающий потянул на себя дверь, ввел Лазовского внутрь какого-то кабинета и встал рядом с ним.
В кабинете за столом сидел некий субъект. Лицо со следами старой оспы. По виду – не простой человек, а шишка.
– У
От подобного предложения Лазовский сильно смутился. Выбирай – либо ты остаёшься…
Хозяин кабинета вдруг стал на глазах багроветь:
– И хватит мотаться туда-сюда! Хватит будоражить общественность! Ступай и работай! А мы присвоим тебе звание! Рядового!
Как тут не согласиться, Лазовский мотнул головой.
– Что-то не понял я! – набычился субъект. .
– Согласен, – выдавил из себя Георгий.
– Тогда приложи к документу большой палец.
Лазовский приложил палец к бумаге, и в тот же миг над креслом, где сидел человек, мелькнула голова в сизом сиянии, и раздался голос:
– Не видать тебе рая, гнусный человек!
– Господи! Прости меня! – встрепенулся Лазовский и тотчас услышал за дощатой перегородкой какой-то шум – словно кого-то шмякнули о стену, после чего завопил мужской голос:
– Не надо! Я сам расскажу!..
За стенкой, вероятно, пытали человека. Лазовский сделал над собой усилие и проснулся, трясясь от страха, с одеялом вокруг шеи. Он принялся бормотать молитву, из которой помнил лишь самую суть: «Отче наш, иже еси на небеси…»
Придя в себя, он сел в кровати и осмотрелся, блуждая взглядом по стенам. Никаких пыточных инструментов, слава богу, не было и в помине. Подобные сны стали случаться с ним часто, хотя он не пил, не курил, не жевал и не нюхал. Лазовский был мент старой закваски, когда было за счастье распить бутылку после работы и разбежаться…
Он был мент, правда в запасе…
– Не сон, а просто ужас какой-то, – говорил утром Лазовский, сидя на кухне и прихлебывая кофе. – Ехал вроде как на машине – и на тебе! Попал в ДТП! А потом угодил в разборку. Даже боюсь сказать, куда…
Металлический грохот за окном не дал закончить рассказ. Георгий выглянул на улицу: чья-то легковая машина, перелетев при повороте через бордюр, описала возле дома дугу, вернулась на дорогу, скакнув через бордюр, и остановилась в отдалении.
– Приехал! – воскликнул Георгий.
Водитель выбрался наружу, на зыбких ногам обошел машину, опустился на колени и заглянул под нее.
– Ирина, смотри! – крикнул Лазовский жене. – Ну, сволота! В квартиру едва
Ирина прибежала на кухню.
– Где? Кто?
– Под машину смотрит! Ага, заглядывай теперь, сучий потрох.
«Потрох» тем временем сел на бордюрный камень, обнял руками голову и так сидел, раскачиваясь.
– Еще только семь, а он уж нахрюкался! – поражался Лазовский.
– Ешь, а то на работу опоздаешь! – напомнила Ирина.
– Он же к нам едва не заехал!
– Ты еще полицию вызови! Ты же любишь у нас…
– Будь у меня время, я рассказал бы ему о ПДД. Я бы ему пришил уши на затылок.
Лазовский допил кофе и отправился в ванную. Прополоскав во рту, он утер лицо и направился в туалет – в мочевом пузыре с утра опять накопилось.
Облегчился, вышел в коридор и стал собираться. Время уже поджимало, а запаздывать на работу стало опасно – главный врач ЦГБ Непрокин в последнее время стал как-то странно посматривать в его сторону.
– Пока, радость моя, – сказал Георгий, чмокнул супругу в щёку и вышел из квартиры. Во дворе жадно раздул ноздри, вдыхая свежий уличный воздух, и снова вспомнил про мерзавца, заскочившего на пригорок.
– Когда-нибудь точно заедут в квартиру, – решил он, косясь на стоящую в отдалении автомашину с сидящим возле нее мужиком.
«Господи, почему мы так глупо живем?! – неожиданно подумал он, садясь в троллейбус. – Куда-то всё лезем и лезем! Чего-то всё надо нам. А чего – не понять… »
Однако этот крик души так и остался у него без ответа.
Добравшись до ЦГБ, Лазовский вышел из троллейбуса и площадью направился к шлагбауму. Шлагбаум то поднимался, то опускался, пропуская сразу и транспорт и пешеходов, норовя погладить по голове и тех и других.
***
Заречный отдел полиции собирался на оперативное совещание. Личный состав втягивался в зал заседаний, рассаживался рядами. Оперативный дежурный, держа в руке кожаную папку, уже стоял возле трибуны как неприкаянный. Подошли также заместители начальника отдела, расселись за столом.
– Товарищи офицеры! – крикнул дежурный.
Личный состав поднялся. В зал вошел коренастый полковник. Дежурный шагнул ему навстречу:
– Товарищ полковник, за время дежурства происшествий не случилось!
Полковник молча пожал ему руку, прошел к столу и сел в кресло.
– Прошу садиться, – велел он. – Дежурный, доложите обстановку в районе.
Дежурный вернулся к стойке и продолжил доклад. Зарегистрировано столько-то происшествий, в охране общественного порядка участвовало личного состава столько-то. Дежурная смена отработала на все сто, однако сотрудники из других служб работали спустя рукава.