Анаконда, глотающая живьем

Старинщиков Николай

– С чего вы взяли? – удивился Лазовский, глядя себе на часы. – Я работаю с девяти, согласно нашему договору.

– Ну, не знаю, – стояла на своем секретарь. – У нас работают с восьми.

– Ну и работайте. Я же вам не мешаю…

Секретарь дернула на себя дверь, вошла первой, подбежала к столу и села в кресло.

– Идите. Вас ждут, – махнула она рукой в сторону двери с деревянной табличкой. – Сами там объясняйте.

Лазовский потянул на себя ручку двери, вошел внутрь и поздоровался, оставаясь у порога. И вновь подумал, глядя в сторону Непрокина, что

лечебное голодание тому пошло бы на пользу: главный врач походил на громадного бабуина. Или бегемота. Возвышаясь горой, он смотрел в монитор компьютера. Бывший специалист гнойной хирургии, вероятно, не ведал об учении Порфирия Иванова: «Не жрите вечером с пятницы до воскресного дня, обливайтесь холодной водой и совершайте дальние прогулки…»

Щелкнув клавишей, Непрокин обернулся к Лазовскому и, не отвечая на приветствие, сухо спросил:

– Где у нас договоры? Ты их брал и не вернул. Принеси, хочу посмотреть.

Лазовский скомкал губы. Какие-то договоры. Лазовский о них впервые слышал.

– Ступай. Жду.

Непрокин повернулся к монитору, кресло под ним жалобно скрипнуло.

– Нет у меня никаких договоров, – опомнился Лазовский. – И никогда не было. Они в бухгалтерии на постоянном хранении…

– Ну, так принеси мне их оттуда! – крякнул Фёдор Ильич. – Ты же юрист!

Лазовский хотел сказать, что он не агент по особым поручениям – принеси-отнеси. Однако передумал и двинулся к двери в коридор. Почему не сходить и не принести, если просит, допустим, начальник.

– И на счет поставок! – крикнул ему вслед Непрокин.

– Там не всё в порядке, – произнес Лазовский. – Цены завышены, так что я прямо не знаю.

– Не твоего ума дело! – крикнул Непрокин. – Подпиши: «Согласовано» – и гуляй…

– Хорошо, я подумаю…

Выйдя от Непрокина, Лазовский поднялся на четвертый этаж, вошел в бухгалтерию и поздоровался

– Слушаю вас, – оживилась бухгалтер.

– Главный просит договоры. У вас есть мешок?

– Для чего?

– Чтобы унести…

Женщина надела очки, пристально посмотрела в монитор, затем обернулась:

– Мы же им говорили, что нет у нас договоров. – Она открыла ящик стола. – Их забрали у нас. Приходили из хирургии и взяли – есть там у них такой, из молодых, которому поручили. Он дежурит сегодня в реанимации…

– Понятно…

– А мне, например, не понятно, – продолжила дама. – Почему они ему поручили, а не вам, Георгий Михайлович?

Лазовский ничего не ответил. Шмыгнул носом и взялся за ручку двери.

– Всего хорошего…

И вышел в коридор: в небольшом кабинете здорово припекало. Опустившись на первый этаж, Георгий вышел на улицу. Настроения никакого. Быть курьером по доставке дурацких бумаг он не подписывался. Тем более что их поручили ком-то другому. Легче придти сейчас к самому и плюнуть в харю. Либо написать заявление об увольнении с работы и тихо уйти.

«Но хочется почему-то именно плюнуть», – подумал он вдруг отчетливо, изумляясь пакостному желанию, и тотчас вспомнил виденный сон – средневековую дыбу, «испанский» сапог и крик истошный: «Я сам расскажу!»

Постояв у

колонны с минуту, Лазовский вернулся в больницу. Затем поднялся на второй этаж, нажал кнопку на двери реанимационного отделения и принялся ждать. Вскоре за дверью послышались шаги, затем щелкнул замок. Вышел пожилой человек в белом халате, и Лазовский принялся ему объяснять цель своего визита.

– Не знаю, – мялся мужик. – Какие-то договоры…

– Сам удивляюсь. Ладно бы взял их хотя бы завхоз, а то ведь…

– Вспомнил! – Врач хлопнул себя ладонью в лоб. – Сейчас к вам выйдут… – и юркнул за дверь.

На этот раз ждать пришлось дольше. Лазовский даже забыл, для чего пришел. Он сидел в коридоре на скамье, уперев лицо в ладони и набираясь решимости. Сейчас он пойдет и скажет этому гнойному, что о нем думает. Ведь говорят же, что больница превратилась в рассадник преступности.

Дверь наконец отворилась. В проеме на этот раз стоял молодой человек с бумажным пакетом в руке. Без лишних слов он подошел к Лазовскому.

– Это всё? – удивился Лазовский, принимая пакет, усеянный оттисками врачебных печатей. – Что здесь у нас?

– Так… – произнес доктор, – разработки главного.

– Но всё же, – наседал Лазовский.

– Ничего не могу сказать, – ответил доктор.

Проговорил и пошел назад, сутулясь.

– Ну, ничего, – вслух подумал Лазовский. – Я вам покажу курьера по особым поручениям. Нашли тоже клоуна…

Он опустился со второго этажа в вестибюль и тут остановился. Пакет не давал ему покоя. Навстречу Лазовскому шла секретарша и смотрела на него козьими глазами.

Звук кованых копытцев удалился по коридору. Лазовский притормозил возле своего кабинета, вынул ключ от двери и быстро вошел. Осталось налить в чайник воды и нажать кнопку – остальное дело техники.

«Интересно, – думал он, закрывая дверь на замок. – Что можно держать в подобных пакетах? И для чего их опечатывать, если там всего лишь бумага?»

***

Миша Ободов, по кличке Банан, торопился на служебных «Жигулях» к себе в офис. Под офисом имелась в виду контора охранного предприятия, расположенная на заводе по производству отопительных котлов. Банан со школы носил эту кличку и был ею доволен. Высокий, плотный, с овальным темным лицом и припухшими веками. В конторе Банан числился начальником охраны, хотя за плечами у Миши была только школа – и та неполная. Однако никого это в конторе не волновало, к тому были веские причины.

Охранное предприятие называлось ООО ЧОП «Скорпион» и возглавлялось директором, отставником МВД.

Банан свернул на промышленную площадку. А вот и база. Красное кирпичное здание, зеленый газон, окруженный кованым заборчиком, крыльцо, проходная, видеокамера возле двери. Вокруг забора находились такие же камеры.

Банан вбежал на крыльцо, вошел в коридор. Охранник, как обычно, торчал за стеклом. Миша кивнул охраннику, завернул за угол и вошел в кабинет «Скорпиона».

Директор Борис Галкин с заместителем гоняли чаи. Банан поздоровался с ними за руку и опустился на свое место.