Анаконда, глотающая живьем
Шрифт:
– Как дела на постах? Без замечаний? – спросил Борис, гремя чайной ложкой.
– Стоят, – ответил Банан. И полез в стол за бумагами. Вынул старые графики, принялся листать. Потом бросил их назад и тоже потянулся за бокалом. Опустил в него чаю пакетик, налил кипятку, взял из вазы конфету, сунул в рот и принялся хрустеть терпкой карамелью, запивая горячей влагой.
– Миша, у тебя есть на примете человечек? – спросил Боря, тараща глаза поверх бокала. – Только не такого, что ты нам привел. Это ж такая сволочь спортивная, что просто беги от него…
Банан
– По зубам стукнул одного. В кафе, – бормотал Боря. – Увольнять придется.
Заместитель Абрамычев, тоже отставник, ухмылялся, ныряя носом в бокал.
– У того кровища, – продолжал Борис. – По рубашке размазал и ходит по залу – все стены кругом заплевал.
– Надо было остальные выбить, – произнес Банан низким голосом.
– Ну, ты даешь, Миша! – рассмеялся Борис. – Развоняют на весь район.
Боря уставился в сторону заместителя, словно призывая того в свидетели. Но тот молчал, допивая остатки чая.
– Может, ты и прав, Миша, – продолжил Боря, – но нам не хотелось бы терять этот ночной клуб…
– Забегаловку, – перебил Банан.
– Пусть так, но этот Бордовый…
– Борзов, – поправил Банан.
– Оказался пьян…
Глаза у Банана округлились.
– Я лично его вчера проверял, – произнес он.
– Я читал твой рапорт, – сморщился Боря. – Строже надо с ними. А этого мы уволим, иначе опять потеряем лицо.
Банан нахмурился:
– Поеду. Разберусь с идиотом.
Кресло на колесиках скакнуло из-под Банана.
– Разумеется, поезжай, – пел Боря. – Разобраться надо. Это твое право.
Банан подошел к двери, но шагнуть за нее не успел, потому что прозвенел звонок телефона. Боря поспешно поднял трубку.
– «Скорпион» слушает! – крикнул он бойко. И выкатил глаза: – Что?! А как ты сам думаешь?!.. Тогда для чего мы там стоим?! Подумаешь, разок вас послали! И что?!
Боря замолчал и стал слушать.
– Ах, вот оно что – так бы сразу и сказал, – продолжил он. – Непременно выезжаем. Группа быстрого реагирования. – И к Банану: – Как раз по твоей части.
Банан моментально преобразился. Поправил рубаху, поддернул брюки.
Вдвоем они вышли из офиса и уселись в служебные «Жигули», на которых только что приехал Банан. Банан сел за руль – Борис рядом. Банан наклонился в бок, нащупал под сиденьем на коврике знакомый продолговатый предмет. Потом запустил двигатель, включил передачу и двинулся промышленной площадкой в сторону ЦГБ.
Глава 3
Закрыв за собой дверь, Лазовский бросился к чайнику и нажал кнопку. Времени было в обрез, следовало торопиться.
«Поставки ему подпиши! – металась мысль. – Сейчас! Разбежался!»
Руки плясали от напряжения: не может такого быть, чтобы просто так взяли и запечатали. Это же очевидно, что не могут врачи заниматься юриспруденцией – им это не положено, ибо таких дров наломают, что ротой юристов не разгребешь.
Вода в чайнике закипела, Лазовский приблизил к нему пакет с печатями. Клей тотчас размяк, и конверт легко раскрылся. Георгий вынул из него документы и принялся их читать. Протокол о намерениях. Страницы на немецком языке, а также плотный черный конверт. Лазовский раскрыл его, в нем лежал плотный лощеный лист, на котором ничего не оказалось, и Георгий вернул его назад.
Этот лист выглядел как-то странно. Такую бумагу едва ли можно использовать в переписке – слишком уж толстовата, словно картон.
Георгия передернуло от макушки до пяток. Попался, кажись! Если это фотобумага, она теперь засвечена, и будет ясно, что пакет открывали.
Однако он решил продолжить дело. Положил бумаги в кожаную папку, вышел из кабинета и понесся по коридору – это был единственный способ успеть вовремя. Он даже придумал, что бежит в туалет по нужде. У кого хватит наглости хватать на лету человека, если того поджимает?!
Остановившись возле двери с надписью «ксерокопия», он рванул ручку на себя. К счастью, девушка по обслуживанию ксерокса оказалась на месте.
– Срочно, радость моя, – сказал Лазовский, вынимая документы.
Девушка поднялась со стула и вялыми движениями принялась укладывать листы в аппарат. Один за другим, давя зевоту и заводя глаза в потолок.
Георгий забрал ксерокопии вместе с оригиналами и дай бог ноги. Предстояло запечатать пакет, чтобы комар носа не подточил.
Коридор оказался пуст. Лазовский миновал пространство, юркнул к себе на рабочее место и заперся изнутри. Вложил документы в пакет, разогрел над паром и осторожно приклеил клапан конверта. Оттиски печатей совпали полностью.
Едва он успел покончить с этим делом, как в кабинет постучали. Дождавшись, пока не удалятся шаги, он вышел из кабинета и направился к Прокину.
Секретарь сидела на месте. Ошпарив Лазовского молчаливым взглядом, она снова опустила глаза.
Главный сидел в кабинете и пялился в монитор.
– Принес? – спросил он, глядя Лазовскому поверх головы. Словно у того выросли на макушке рога.
Георгий утвердительно качнул головой. Шагнул к столу, положил перед начальством конверт и спросил внезапно осипшим голосом:
– Разрешите идти?
Непрокин вскинул глаза, словно не понимая вопроса. Потом сделал движение ладонью. Наотмашь. Как смахивают ненужную пыль со стола.
Лазовский развернулся и вышел в приемную, едва соображая. Это он правильно сегодня подумал, что плюнуть было бы лучше. И облегченно вздохнул, ловя себя на мысли, что придется бросить работу. Без этой работы он не погибнет. Он найдет себе другого работодателя, зато перестанет страдать от вопроса – уважают его на работе или нет.
Он мельком взглянул секретарше в лицо – крутая бабенка у Главного! – и вышел в коридор. И зло сплюнул. И снова, который уж раз за последнее время, удивился: «На кой хрен человеку должность, если у него рынки, заправки, аптеки и автостоянки? Странно всё это. И непонятно…»