Анализ крови
Шрифт:
Этот вид был мне хорошо знаком, поскольку значительную часть времени, проведенного в Западной педиатрической клинике, я просидел, уставившись на облупившиеся буквы надписи «ГОЛЛИВУД», в ожидании Рауля, который должен был прийти на назначенное им же самим совещание, но начисто о нем забыл, или томился в безделье, пока он был занят бесконечными разговорами по межгороду.
Поискав признаки жизни, я нашел пластиковый стаканчик, наполовину наполненный холодным кофе, и кремовый шелковый пиджак, аккуратно повешенный на спинку кресла. Стук в дверь, ведущую в лабораторию, не дал результатов, и дверь оказалась заперта. Раздвинув занавески, я подождал немного, отправил Раулю сообщение на пейджер и не получил ответа. Мои часы показывали десять минут десятого. Снова начинало накатываться
«Подожду еще пятнадцать минут, – сказал я себе, – после чего уйду». Всему есть свой предел.
Рауль ворвался в кабинет за полторы минуты до последнего срока.
– Алекс, Алекс! – воскликнул он, возбужденно тряся мою руку. – Спасибо за то, что пришел!
Он постарел. Заметно округлившийся животик напирал на пуговицы сорочки. С макушки исчезли последние редкие пряди волос, и темные волны по бокам обрамляли высокую блестящую лысину. Густые усы, в прошлом цвета черного дерева, теперь состояли вперемежку из серых, черных и полностью седых полосок. Одни лишь похожие на кофейные зерна глаза, постоянно в движении, постоянно полные жизни, оставались наполненными неподвластным времени зарядом, напоминающим о горящем внутри пламени. Рауль был невысокого роста, коренастый, и, хотя одежда на нем была дорогая, чувствовалось, что он не придает особого значения своему гардеробу. Сегодня он был в бледно-розовой сорочке, черном галстуке с розовыми часами и кремовых брюках в тон пиджаку на спинке кресла. Его остроносые коричневые кожаные штиблеты были начищены до зеркального блеска. Длинный белый халат, хоть и накрахмаленный и безупречно чистый, был ему велик по крайней мере на один размер. На шее висел стетоскоп, карманы халата раздувались от ручек и бумаг.
– Доброе утро, Рауль.
– Ты уже позавтракал? – Повернувшись ко мне спиной, Рауль быстро провел своими пухлыми пальцами по стопкам бумаг на письменном столе, словно слепой, читающий шрифт Брайля.
– Нет, ты же сказал, что…
– Как насчет того, чтобы сходить в столовую для персонала? Завтрак за счет нашего отделения.
– С удовольствием, – вздохнул я.
– Чудесно, чудесно. – Рауль похлопал себя по карманам, порылся в них и вполголоса выругался по-испански. – Дай я только сделаю пару звонков, и мы…
– Рауль, меня поджимает время. Я буду признателен, если мы сразу займемся делом.
Он посмотрел на меня с большим удивлением:
– Что? Ах да, конечно. Сию минуту. Разумеется.
Бросив последний взгляд на письменный стол, Рауль схватил свежий номер журнала «Кровь», и мы вышли.
Мы направились по застекленному переходу, соединяющему «Принцли» с главным зданием. Хотя ноги Рауля были короче моих на добрых четыре дюйма, мне пришлось чуть ли не бежать за ним. А поскольку он говорил на ходу, очень важно было не отставать от него.
– Фамилия этого семейства Своуп. – Рауль повторил ее по буквам. – Мальчишку зовут Хейвуд – или просто Вуди. Ему пять лет. Лимфома, но не болезнь Ходжкина [5] , четко локализованная. Очаг в желудочно-кишечном тракте с одним местным ответвлением. Скан на метастазы был просто замечательным – очень чистым. Гистология не лимфобластомная [6] , что чудесно, поскольку процесс лечения не лимфобластомных случаев хорошо отлажен.
Мы дошли до лифта. Запыхавшись, Рауль потянул за воротник сорочки и ослабил узел галстука. Двери кабины открылись, и мы молча спустились на первый этаж. В тишине – но не спокойствии, потому что Рауль не мог стоять неподвижно: он барабанил пальцами по стенке кабины, теребил кончик усов, постоянно щелкал кнопкой шариковой ручки.
5
Лимфома Ходжкина, или лимфогранулематоз – рак лимфатической системы высокой степени злокачественности.
6
Бластома – в строгом смысле: злокачественное образование, возникшее из эмбриональных тканей организма.
Коридор первого этажа представлял собой тоннель сплошного шума, кишащий врачами, медсестрами, санитарами и больными. Рауль продолжал говорить, пока я не похлопал его по плечу и не крикнул, что ничего не слышу. Едва заметно кивнув, он ускорил шаг. Стремительно пронесшись через кафетерий, мы оказались в изысканном полумраке столовой для персонала.
За круглым столом сидела группа хирургов и ординаторов; они завтракали и курили, все в зеленом, с висящими на шее словно слюнявчики шапочками. Кроме них в зале больше никого не было.
Рауль провел меня к столику в углу, жестом подозвал официантку и расстелил на коленях льняную салфетку. Взяв пакетик подсластителя, он перевернул его, отчего содержимое с сухим шорохом пересыпалось вниз, словно песок в песочных часах. Повторив это действие с полдюжины раз, Рауль снова заговорил, остановившись только тогда, когда подошедшая официантка приняла заказ.
– Алекс, ты помнишь метод ЦОМП?
– Смутно. Циклофосфамид, э… метотрексат и преднизон, правильно? Что стоит за «О», я забыл.
– Очень хорошо. Онковин. Мы подправили этот метод для больных с неходжкинскими лимфомами [7] . Метод творит чудеса, особенно в сочетании с введением метотрексата в позвоночный канал и облучением. У восьмидесяти одного процента пациентов рецидив не происходит в течение трех лет и дольше. И это средняя статистика по всей стране – у нас в отделении показатели еще лучше, больше девяноста процентов. Я слежу за увеличивающейся группой детей, которые прожили уже пять, семь лет, и у них все замечательно. Ты только подумай, Алекс! Болезнь, которая всего десять лет назад убивала, по сути дела, каждого ребенка, кто попадал ей в когти, является потенциально излечимой.
7
Неходжкинские лимфомы, или лимфосаркомы – группа лимфом разной степени злокачественности.
Свет у него в глазах вспыхнул еще ярче.
– Фантастика, – сказал я.
– То самое слово – фантастика. Ключом является мультимодульная химиотерапия. Более эффективные препараты в правильном сочетании.
Принесли еду. Рауль положил на тарелку два ролла, нарезал их крошечными кусочками и принялся стремительно отправлять один за другим в рот. Со всем этим он расправился быстрее, чем я успел съесть половину рогалика. Официантка налила кофе, который был внимательно изучен, приправлен сливками, размешан и проглочен залпом. Промокнув губы салфеткой, Рауль стряхнул с усов воображаемые крошки.
– Обрати внимание на то, что я использовал слово «излечимая». Никаких робких слов о длительной ремиссии. Мы победили опухоль Вильмса [8] , мы победили болезнь Ходжкина. Следующие в очереди неходжкинские лимфомы. Помяни мое слово – они будут побеждены в самом ближайшем будущем.
Третий ролл также был рассечен на части и поглощен. Рауль подозвал официантку и попросил еще кофе.
– На самом деле никакой это не кофе, друг мой, – сказал он, когда та ушла. – Это горячее пойло. Моя мать умела варить кофе. На Кубе мы выбирали лучший. Один слуга, старый негр по имени Хосе, тщательно молол зерна вручную – помол имеет решающее значение, – и мы пили настоящий кофе! – Отпив глоток, Рауль отодвинул чашку, взял вместо нее стакан воды и выпил его залпом. – Приходи ко мне в гости, и я угощу тебя настоящим кофе.
8
Опухоль Вильмса, или нефробластома – злокачественная опухоль почек, поражающая детей дошкольного возраста.