Anamnesis morbi. (История болезни)
Шрифт:
Как и предполагалось по нашему с Петровичем сценарию, мы не стали выдвигать никаких версий причин нападения неизвестных нам (якобы!) злодеев. Всего лишь констатировали факты: дескать, прибежали на вызов в приемное отделение, хотели оказать помощь неведомому пациенту прямо в машине (кстати, по просьбе врача «скорой помощи»!), подверглись коварному нападению, пришли в себя уже в незнакомом загородном доме. Удалось выкрутиться из пут, обезвредить супостатов и т. д. и т. п. Словом, рассказали
Оперативников исключения не интересовали. Детально опросив нас и тщательно все запротоколировав, они принялись за несчастных Леху с Серым. Через час после начала их допроса приехала бригада психиатров. Мы с Петровичем многозначительно переглянулись: все-таки излишняя откровенность до добра не доводит!
Сдав «свихнувшихся» бандитов заботам психиатров, оперативники с помпой вернули нас в больницу. Зрелище было потрясающим: поутру в больничный двор торжественно въехал внушительный кортеж, состоящий из:
1. Машины ГИБДД с включенными «мигалками».
2. Трофейной «скорой помощи» с нами внутри.
3. Двух патрульных милицейских «коробков», опять же с включенными спецсигналами.
4. Двух черных «Волг» с чекистами.
5. Большого автобуса с зарешеченными окнами, откуда мрачно взирали на окружающий мир бойцы ОМОНа, так и не пригодившиеся при нашем освобождении.
И уж вовсе сюрреалистично замыкал процессию зеленый армейский восьмиколесный броневик с весьма символичным белым номером на броне: 03.
Все, кто мог ходить, высыпали на улицу. Кто не мог — подползли к окнам. Я ощутил некоторое разочарование, не обнаружив ковровой дорожки у входа в больницу и статной девицы в кокошнике, с хлебом-солью в руках. Вместо последней на крыльце приемного отделения красовался доктор Симакин. Без хлеба и соли.
Потом были объятия, похлопывания по плечу, расспросы и прочие атрибуты неожиданной славы. Примчались даже газетчики с телевизионщиками. Правда, интервью им отчего-то давал начмед Гаденыч, усиленно раздувая и без того не худенькие щеки.
Примерно через час суета улеглась. Мы допили кофе в ординаторской, в сотый раз пересказывая коллегам свои приключения (опять же с некоторыми поправками, не позволяющими заподозрить нас в психическом нездоровье!), сдали дежурство (а как же, похищение похищением, а дело — делом!) и отправились по домам.
Но до этого Кларочка под каким-то предлогом увлекла меня в сестринскую. Едва дверь закрылась, прелестница повисла на моей шее, прижимаясь всем телом, целуя и торопливо, сбивчиво шепча в самое ухо:
— Не оставляй меня сегодня, ладно? Я очень, очень тебя прошу! Я с ума сойду, если останусь одна… пожалуйста, поедем ко мне! Я дура, я не
От неожиданного напора я онемел. И с приятным удивлением обнаружил, что часть моего организма готова принять Кларочкино приглашение. Прямо сейчас. Но тут некстати включился мозг.
С неохотой оторвавшись от ее губ, я улыбнулся:
— Нет, маленькая! Не поеду. Но, поверь, очень хотел бы.
— Тогда почему не поедешь? — Огромные серые глаза широко раскрылись в недоумении.
Я погладил Кларочку по щеке, поняв попутно, отчего молодых девушек иной раз сравнивают с персиками. Тактильные ощущения те же.
— По двум причинам, милая. Во-первых, близкие отношения, возникающие при экстремальных обстоятельствах, как правило, обречены на недолгую жизнь. А мне не хотелось бы, чтобы, к примеру, уже завтра, в относительно спокойном состоянии, ты пожалела о своем минутном порыве…
— Это не порыв!.. — возразила было она, но я закрыл ее губы своими.
Через минуту, вновь с трудом найдя в себе силы для того, чтобы оторваться от нее, я продолжил:
— Очень, очень на это надеюсь… Но поверь, с уверенностью утверждать это ты сможешь лишь тогда, когда все успокоится.
Кларочка напряженно покусывала губы:
— А какая вторая причина?
— Банальнейшая. Нам обоим нужен отдых. А если мы поедем к тебе, отдохнуть не получится. Верно? — я взял ее лицо в ладони и пытливо заглянул в глаза.
Девушка помолчала немного и улыбнулась, немного виновато:
— Верно. Не получится.
— Ну вот. А поскольку мы сейчас практически на военном положении, отдых нам жизненно необходим. Поэтому пока мы разъедемся по своим домам, но твое предложение, надеюсь, останется в силе?
— Конечно, — она еще крепче прижалась ко мне. — И в следующий раз я не приму никаких отговорок!
В дверь, которую я подпирал собственной спиной, заколотили:
— Палыч, ты там? Пошли скорей, Витаминыч для нас «развозку» вызвал. Домой отвезут как белых людей! — орал Петрович.
— Уже иду! — через дверь ответил я и вновь приник к Кларочкиным губам. «Развозка» подождет.
Проводив девушку домой и вернувшись в берлогу Петровича, я, как пишут в романах, «забылся тяжелым сном». Сказались все-таки потрясения последних дней… А как же, у меня за всю предыдущую жизнь не было стольких приключений, сколько выпало на наши с Ванькой (и Кларочкой, разумеется!) головы за эти пару десятков часов…
…И вот какая-то… какой-то нехороший человек осмелился потревожить мой сон!