Anamnesis morbi. (История болезни)
Шрифт:
Сейчас же, разглядывая удивительную комнату, девушка впервые задумалась о том, кто же ее новый возлюбленный? Он успел как-то вскользь проронить, что квартиру эту снимает. Стало быть, к здешним дизайнерским закидонам Леон, вероятно, не имеет никакого отношения. Для того чтобы снимать такие апартаменты, да еще и в разгар курортного сезона, нужны немалые деньги, значит он не из бедных. Косвенно это предположение подтверждается наличием у него дома манильского каната — элемента оснастки парусной яхты. Яхтенный спорт — удел богатых, как известно. Что еще? Отлично танцует,
У Лидии отчаянно зачесался нос, и она прекратила бесплодные попытки «вычислить» Леона. Да и к чему? Ясно, что он не бродяга какой-нибудь, он ей нравится, она нравится ему… с ним безумно хорошо. Остальное, в принципе, не так уж и важно. В конце концов, она же не замуж за него собирается (хотя, кто знает, как там дальше все сложится!) Она планировала завести романчик на каникулах, она его и завела. Даже целый романище! Лидия улыбнулась, вспомнив благоговейный ужас, который она испытала, впервые увидев обнаженного Леона ниже пояса.
Нос продолжал чесаться. Девушка попыталась извернуться, чтобы почесать его о плечо или подушку, но не преуспела. И даже слегка разозлилась на плещущегося в душе Леона. В конце концов, это просто свинство с его стороны! Оставил ее тут одну, совершенно беспомощную, даже не почесаться! Вдобавок она только сейчас заметила, что в комнате довольно прохладно…
Да чего уж там, здесь просто холодно! До этого, занятая с Леоном акробатическими упражнениями и возбужденная, она была до такой степени разгорячена, что просто не обращала внимания на царящий в квартире холод. Или это только сейчас похолодало? Может, Леон включил кондиционер? Вот уж ни к чему, так и замерзнуть недолго!
Собственно, это уже с ней и происходило! Тело покрылось крупной «гусиной кожей». Лидию начало потряхивать в ознобе, и она с неприятным удивлением услышала стук собственных зубов. Звук был донельзя противным. Ощущения, впрочем, тоже!
— Леон! — громко и требовательно позвала она.
Плеск в душе не прекратился, ответа не последовало. Зато зубы застучали громче. Она попыталась побороть дрожь, но это привело лишь к тому, что правую ногу свело судорогой. От сильной боли Лидия взвыла что есть силы:
— Леон! Леон, помоги! Отвяжи меня, немедленно!!!
Бесполезно. Ее любовник нагло плескался под горячим (!) душем, еще и напевал что-то, в то время как она тут замерзала в его постели! Это в июле-то?!
Дикий сюрреализм происходящего испугал девушку. И без того дрожащая, она забилась теперь всем телом. Судорога не отпускала ногу, прихватывая уже несколько мышц. Из глаз Лидии от боли и страха потекли слезы:
— Леон! Мне плохо, Леон! Иди ко мне!!!
Нет ответа. Свело и другую ногу. Испуганная девушка почувствовала, как от кончиков пальцев ног вверх пополз обжигающий холод. Боковым зрением она уловила какое-то движение и резко повернула голову.
По стене что-то ползло. Будто волна поднималась от зеркального черного пола и, распластавшись
— Леон! Леон! Ле-е-о-он!!! — она не просто кричала, она орала, оглушая саму себя. Не услышать было невозможно!
Но он не слышал. Из ванной по-прежнему доносились невнятные жизнерадостные напевы и шум воды.
Лидия забилась в кровати, тихо скуля от ужаса и пытаясь вырваться из своих пут. Но проклятые веревки держали крепко. А между тем ледяной холод поднялся по ее ногам уже до самых колен и не собирался останавливаться.
Черные волны вздымались все выше с обеих сторон. Если наверху под потолком, стены сохраняли пока свой прежний «шахматный» рисунок, то ниже была уже абсолютная чернота, верхний край которой слабо шевелился, еще больше дополняя сходство с волнами. Сливаясь по цвету с полом, они создавали впечатление какой-то космической пустоты, в центре которой одиноко висела кровать с мечущейся на ней Лидией.
— Леон! Спаси меня, Леон! — девушка уже не могла кричать, она лишь хрипло повторяла сорванным голосом имя оставившего ее любовника.
Словно в ответ на ее крик, волны темноты всплеснулись еще выше, достигнув потолка. И поползли по нему, охватывая с двух сторон, забирая в зловещую траурную виньетку отражение постели с обнаженной, испуганной девушкой на ней.
— Леон! — уже не прокричала, прошептала Лидия, с трудом двигая замерзшими губами.
И, вот чудо, — шум воды в ванной прекратился. А через мгновение появился Леон, на ходу обтираясь полотенцем.
— Леон, отвяжи меня! Здесь что-то странное… и страшное! — девушка вновь забилась в кровати, с ужасом заметив, что темнота в потолочном зеркале уже начала пожирать отражение постели.
Леон взглянул на потолок и… улыбнулся! Улыбаясь, он подошел к Лидии и присел на край кровати. Погладил по щеке:
— Не бойся. Через пару минут это закончится.
— Что закончится? Леон, я не понимаю… Что это за штука такая на потолке и стенах? И почему так холодно? Я тут чуть не замерзла насмерть, пока ты мылся! Отвяжи меня сейчас же!
Юноша, продолжая улыбаться, покачал головой:
— Нет, милая, я тебя не отвяжу. Иначе, боюсь, ты не сможешь достойно встретить Хозяина. Попытаешься убежать или еще что-нибудь… А объяснять тебе все — нет времени. Да и желания, если уж откровенно, тоже. Так что ты уж лежи смирненько, пока Хозяин тебя не заберет.
Лидия недоуменно смотрела на него. Спятил? Похоже на то. Вот влипла-то! Она старалась говорить спокойно, как с больным ребенком, но срывающийся голос выдавал ее:
— Леон, объясни мне, пожалуйста, что происходит. Я вовсе не собираюсь никуда от тебя убегать, мне очень хорошо с тобой. О каком хозяине ты говоришь? Чей это хозяин? Когда он должен прийти? И будь добр, отвяжи меня: у меня затекли руки, и я жутко хочу тебя обнять… — с кривой улыбкой закончила она свои увещевания.