Anamnesis morbi. (История болезни)
Шрифт:
Середину узкой полоски занимал рисунок. Даже не рисунок, нет, скорее — таблица. Десять столбиков по десять клеток в каждом. Итого сто. В каждой клетке — по одной точке, причем исключительно у одной из трех сторон своей ячейки. Нижняя граница всех клеток оставалась свободной. Точки располагались в совершеннейшем, казалось, беспорядке. Над верхним рядом клеток была еще одна точка. И — все!
— Это что? — Тина в недоумении посмотрела на Андре.
— Понятия не имею, — лейтенант, похоже, был озадачен не меньше ее. — Наверное, шифр какой-то.
— И как
Андре озадаченно потер переносицу.
— Ну… насколько я понимаю, нужен ключ. Ключ к шифру.
— И где его взять?
Офицер пожал плечами и, подняв амфору, потряс ее над столом. Пусто.
Тина в задумчивости вертела в руках бесполезный листок пергамента. Давешние злость и обида нахлынули с новой силой. Неужели из-за этого никчемного клочка таким чудовищным образом изменилась ее жизнь? За какие-то несколько часов она, Тина, превратилась в запуганного параноика, заложницу в собственном доме, убийцу, наконец! И ради чего все это? Ради идиотской головоломки?! Ее губы задрожали. Женщина швырнула пергамент на стол и, закрыв лицо руками, затряслась от сдерживаемых рыданий.
Андре осторожно обнял ее за плечи. Тина уткнулась лицом ему в грудь и зарыдала в голос, уже не пытаясь сдерживаться. Лейтенант, неловко поглаживая ее по спине, бормотал что-то успокаивающее, но женщина не слушала. Ей отчаянно хотелось выплеснуть из себя со слезами весь ужас, пережитый за прошедшую такую длинную ночь. А этот полицейский просто-таки источал надежность… Тина, забыв о приличиях, обеими руками обняла Андре за шею, продолжая орошать слезами его форменную рубашку.
Лейтенант не отстранился. Наоборот, он крепче прижал к себе плачущую женщину, не переставая утешительно нашептывать ей что-то о том, как все теперь будет хорошо, что самое страшное уже позади, что они найдут специалиста и раскроют шифр, что подвал ей отремонтируют, а дверь — поставят новую… и еще много-много всякой ерунды, которая, при всей ее незначительности, странным образом Тину успокаивала.
И успокоила-таки окончательно. Всхлипнув напоследок, она с явной неохотой оторвалась от Андре. Виновато подняла на него заплаканные глаза и, отчаянно краснея, прошептала:
— Простите меня ради бога! Не знаю, что на меня нашло…
Лейтенант улыбнулся и осторожно стер слезы с ее щек:
— Ничего. Вам просто нужно было выплакаться. Я понимаю.
Тина забралась с ногами в кресло и, устроившись поуютнее, спросила:
— Так что же все-таки мне делать с этим… шифром? Думаете, стоит тратить время и силы на попытки его разгадки?
— Как знать? — Андре взял в руки пергамент и уселся на диван напротив. — Судя по активности ваших незваных гостей, этот листок представляет какую-то ценность. Причем немалую. По крайней мере, для них.
— У них наверняка был ключ! — осенило Тину. — Нужно обыскать тело Смита, может ключ у него!
Полицейский покачал головой.
— Уже обыскали. Ничего похожего, смею вас уверить. Кроме того, у бандитов, скорее всего, ключа и не было. Если ваш родственник, как его…
— Димас Антониди.
— …Если
— А если все-таки они и в самом деле действовали по поручению Димаса?
— Нелогично, — Андре усмехнулся. — Что мешало ему самому приехать к вам и спокойно, без угроз и перестрелок, забрать сосуд? Заодно и выпить на радостях хорошего вина со вновь обретенной родственницей. К чему было городить огород? Нанимать адвокатов, платить им деньги, впадать в банальную уголовщину, привлекать внимание полиции, наконец?
— Пожалуй, вы правы. Но что же все-таки делать с шифром?
Лейтенант встал.
— Знаете, а ведь я, кажется, знаю, кто может помочь! Подождите минуту, — и вышел из гостиной.
Вскоре он вернулся вместе с единственным полицейским, одетым в штатское.
— Это Никас. Наш эксперт. Ему по должности положено разгадывать ребусы! — смеясь, Андре похлопал смутившегося Никаса по плечу.
— Увы, есть ребусы, которые мне не по плечу… но таких мало! — заявил эксперт, пожимая руку Тине.
— А как насчет этого? — лейтенант протянул ему лист с загадочной таблицей.
Никас поправил очки и осторожно взял пергамент из рук Андре. Поднес почти к самому носу, зачем-то понюхал. Потом положил листок на стол и, шлепнувшись в кресло, углубился в изучение загадочных символов. Наступила тишина.
Тина и Андре робко стояли поодаль, не решаясь нарушить покой ученого. А тот вертел пергамент так и сяк, смотрел на него под разными углами, принимая для этого подчас совершенно непотребные позы, беззвучно шевелил губами и закатывал глаза, что-то вспоминая… Словом, священнодействовал вовсю. Так продолжалось довольно долго.
Наконец Никас оставил пергамент в покое и, откинувшись на спинку кресла, жестом пригласил Тину с Андре присесть. Они присели на краешек дивана так близко друг к другу, что ее бедро прижалось к бедру лейтенанта. Тина покраснела, но не отодвинулась. Лейтенант, впрочем, тоже.
Эксперт откашлялся и менторским тоном начал вещать:
— Итак, перед нами типичный шифр-решетка, нанесенный на довольно древний пергамент. Не могу пока утверждать, когда именно был изготовлен пергамент и когда на нем появилась надпись… вполне вероятно, что в один и тот же период времени. Но так же вероятно, что символы появились гораздо позже. Нужен детальный анализ, который здесь, увы, я сделать не смогу. Но если вы дадите мне пергамент…
Андре довольно бесцеремонно прервал коллегу:
— Черт с ним, с анализом. Если нужно, потом сделаешь. Про сам шифр что можешь сказать?
— Как я уже сказал, это так называемый шифр-решетка. Или трафаретный шифр. Считается, что его изобрел в Средние века некий итальянец по фамилии Кордано… хотя многие криптологи склоняются к тому, что на самом деле трафаретный шифр гораздо старше. У него еще есть куча авторских названий, но не думаю, что они вам будут интересны…
— Абсолютно неинтересны! Дальше.