Анархия. Начало
Шрифт:
Я поворачиваюсь и вижу женщину, примерно моего возраста и роста, одетую в костюм с юбкой кремового цвета с бежевой отделкой по краю. Ее длинные ноги обуты в пару подходящих туфель на шпильках. Интересно, как она ходит в них весь день.
Я автоматически протягиваю руку.
— Да, я — детектив Мастерс. А вы?
— Мисс Вети, — говорит она тихим, спокойным голосом. Практически соблазнительным. — Валентина Вети. Но все зовут меня Вал.
— Приятно познакомиться, мисс Вети. Я здесь, чтобы поговорить с мистером Монтгомери о проблеме, которая возникла у него на выходных.
—
— Отлично, — саркастически отвечаю я, когда она разворачивается и делает мне знак пальцем следовать за ней. Это будет весело.
Поездка в лифте долгая и молчаливая, и только фальшивая улыбка мисс Вети составляет мне компанию. Я массирую свои виски, и, если бы у меня была возможность исполнить одно желание, то я бы загадала вернуться домой и снова оказаться в постели. Двери лифта, наконец-то, открываются, когда мы достигаем тридцать третьего этажа, и мисс Вети ведет меня в шикарную приемную с такими же отполированными черными мраморными полами и стеклом повсюду, куда ни взгляни. Здесь стекло прозрачное, и я полагаю, что никому не нужно пуленепробиваемое стекло на такой высоте в небе.
— Это офис мистера Монтгомери. Подождите, пожалуйста, здесь, пока я проверю, освободился ли он.
— Лучше бы ему быть свободным, — бормочу я себе под нос. Но она либо не слышит меня, либо предпочитает проигнорировать мое замечание, потому что удаляется по длинному коридору справа от меня.
Офис Мистера Монтгомери занимает целый этаж в многомиллионном здании. Слишком претенциозно. Впрочем, чего я ожидаю, если его имя Аттикус? Уверена, что это первый Аттикус, которого я встречаю в реальной жизни, а не в художественной литературе.
Здесь нет ни стульев, ни стола. Просто открытое пространство с панорамными окнами, из которых открывается вид на Кафедрал Сити, покрытый жуткой дымкой. Я подхожу и осматриваюсь. День серый и пасмурный, как и всегда в этой части страны, ближе к концу зимы. Изморось превратилась в дождь спустя пару минут после того, как я покинула машину. С этой высоты я могу рассмотреть все тринадцать соборов, в честь которых назван город. Интересно, а это здание можно считать еще одним? Вероятно, нет. Соборы там внизу старинные. Им, по меньшей мере, сотня лет. Большинство разрушено. Только самый большой, который используют для общественных мероприятий и религиозных праздников, и второй по величине собор, ограждающие городскую площадь с двух сторон, сохранились в хорошем состоянии. А еще второй по высоте собор был не так давно отремонтирован каким-то приезжим богатым бизнесменом, как я слышала. Думаю, он может даже составить конкуренцию «Корпорации Блю» в вопросе денег.
— Детектив Мастерс? — Низкий голос у меня за спиной заставляет меня обернуться.
— Да, — отвечаю я, натягивая на лицо свою служебную улыбку. — Шеф прислал меня разобраться с проблемой, которая случилась у вас на выходных. — Я осматриваюсь, не уверенная, слышит ли нас кто-нибудь еще, стараясь быть осторожной,
— Пожалуйста, — говорит мистер Монтгомери, машет рукой и хмурит брови. — Здесь вы можете говорить свободно. Мой офис абсолютно уединенный. Пойдемте, поговорим с кабинете.
Я снова улыбаюсь, когда понимаю, что смотрю на него искоса, и прохожу вперед, поскольку он пропускает меня. Я стараюсь не таращиться, шагая по длинному коридору, но мое внимание привлекают его фотографии, запечатленные в движении. На одной он прыгает с парашютом, на другой взбирается на такую гору, где требуется кислородная маска. Еще несколько мелькают перед глазами, когда я прохожу, не имея возможности хорошо разглядеть их, но последняя заставляет меня остановиться.
— О, — говорит мистер Монтгомери, слегка ухмыляясь, — вам нравится?
Я разглядываю фотографию какое-то время. Он очень привлекателен сейчас, могу предположить, что ему слегка за тридцать. Но на этом фото он моложе. Думаю, чуть больше двадцати. Волосы светлее, глаза ярче, а улыбка шире. Нет морщин на лбу, одна лишь неподдельная радость на лице. Вообще-то, это целая серия фотографий: четыре снимка размещены на стене горизонтально, но обрамлены в одну дорогую рамку.
На второй фотографии он занимается серфингом, одолевая огромную волну. Подпись под ней гласит: «Монсон Бич — высота волны двенадцать метров». Я не эксперт в серфинге, но, по-моему, это обалдеть какая большая волна.
— Это даже рядом не сравнится с самой высокой волной, которую одолели в мире, но для меня это было достижение. И могу вам сказать, детектив, мое сердце билось с такой скоростью, что я думал отключусь в любой момент.
Я смотрю на него, и он улыбается. Он выглядит практически так же, как и парень, который держит награду на третьем снимке.
— Я уверена, — говорю я, имея представление о том, что означает посвятить свою жизнь спорту, — ваша мать была в бешенстве.
Он искренне смеется.
— О, вы даже не представляете, — Он прижимает ладонь к моей спине и провожает меня в свой личный кабинет. Когда мы заходим внутрь, там я вижу еще больше его фотографий. Соревнования по сноуборду, спуск на лыжах по нетронутым первозданным склонам. Скалолазание на отвесной скале. Парусный спорт. Я задерживаюсь на этой, пытаясь уловить связь.
— Путешествие вокруг света в одиночку, — говорит Монтгомери, как будто читая мои мысли. — Мне было семнадцать, а эта лодка всего-навсего шлюпка длиной семь метров.
— Рановато, да? — Я поворачиваюсь и смотрю, как он улыбается себе молодому.
— Что? — переспрашивает он, отрывая свой взгляд от воспоминаний тех дней.
— Икс-помешательство. — Он непонимающе смотрит на меня. — Так я это называю. Мой отец был каскадером. Я выросла в цирке. Мы с братом последовали по его стопам, пока не случилось немыслимое.
Улыбка Монтгомери гаснет. Он понимает больше других, я уверена.
— Мне очень жаль.
Возможно, ему действительно жаль. Возможно, он один из немногих, кто понимает, что такое терять близких людей в игре с бесстрашием.