Анархия. Начало
Шрифт:
— Добрый вечер, мистер Уэйд.
— Здорово, приятель, — отвечаю я как можно дружелюбней. Я не обязан быть с ним любезным. Это его работа быть любезным со мной, но все же я стараюсь. Возможно, мы и не друзья, у меня их не так много, но я в хороших отношениях с ребятами Мака и стараюсь быть любезным с ними по возможности.
Я вижу Кейса за барной стойкой, разговаривающего с Маком, барменом и владельцем этого бара. Кейс оглядывается через плечо, когда холодный влажный ветер с улицы настигает его, и неодобрительно качает головой.
Я забираюсь
— Виски, — говорю я Маку. Он кивает и затем исчезает, чтобы оставить нас одних, пока наливает мне напиток.
— Где ты, черт возьми, был? — цедит сквозь зубы Кейс. — Я звонил тебе всю прошлую ночь после твоего грандиозного косяка, и Шейла сказала, что тебя не было дома.
— Потому что меня не было, — говорю я, поймав стакан с виски, который Мак толкнул ко мне по барной стойке. Я делаю глоток, и темная жидкость обжигает мое горло. — А теперь я здесь. Так чего ты хотел?
Кейс пристально смотрит на меня, его голубые глаза превращаются в щелки, когда он разглядывает меня. Множество людей в этом городе могут бояться меня, но Кейс Райдер точно не один из них. Мы зашли слишком далеко. Мы сделали слишком много, видели слишком много, и спасали друг другу жизни очень часто.
Сегодня он одет в костюм, а его модный тренчкот свисает со спинки стула. Его туфли из дорогой кожи, в отличие от моих байкерских ботинок. И я знаю, что под этими дорогими брюками, на голени, у него есть нож. В этом еще одно наше отличие — я не люблю возиться с ножами.
Предпочитаю оружие, из которого можно стрелять. Все, что угодно. Пули, патроны, абордажные крюки, гранаты, ракеты и гарпуны. Если оно имеет дуло и может стрелять, или его можно использовать для того, чтобы карабкаться, убивать, убегать, изувечить или травмировать, то я обязательно им воспользуюсь. Все виды стрелкового оружия — мои лучшие друзья. Я живу, питаюсь, дышу и мечтаю лишь о том, какими способами его использовать.
Но не использую его. Пока. Нет необходимости. Сейчас я действую осторожно и без следов. Оружие припасено для особого случая. И, конечно же, у меня есть Шейла, чтобы быть уверенным в том, что прицел четкий. Потому что все оружие, которое я делаю, закодировано под ее программу искусственного интеллекта, для точности. Так же, как и автомобиль. Так же, как и байк, во всяком случае, до того, как я его разбил. Мне нужно починить его, потому что новый прототип еще не готов.
— Ты облажаешься, я просто уверен в этом, — говорит Кейс, делая глоток своего напитка. Он предпочитает хорошо выдержанный скотч, а я люблю местный виски. В горах, окружающих Кафедрал Сити со всех сторон, есть некоторое количество старейших в стране погребов, и я предпочитаю пользоваться ими. — И поэтому...
Его слова прерываются еще одним порывом ветра из двери. Я тянусь за пистолетом под пальто и целюсь в тень в дверном проеме, прежде чем ветер стихает.
Но опускаю пистолет так же быстро и рычу:
— Какого хрена он здесь делает?
Взгляд Томаса Брукса блуждает по моим черным кожаным
— Я был приглашен, — просто говорит Брукс, скидывая свое пальто на спинку барного стула с другой стороны от меня. — Потому что в последние дни ты не заслуживаешь доверия. Ты слетел с катушек, брат. И Кейс считает, что необходимо наше вмешательство. — Он странно мне улыбается. — Правда, Кейс?
Я поворачиваюсь к Кейсу, и он уже трясет головой, зная, что сейчас я буду возмущаться:
— Не беспокойся, Линк. Он прав. Я все ему рассказал. Ты не можешь вот так выходить за рамки сценария. Ты не можешь просто начать убивать, кого захочешь, и называть это правосудием. Мы не согласны с тем, как ты решаешь проблемы, — Он замолкает, чтобы взглянуть на меня. — Ты должен помнить, какого черта мы тут делаем, чувак. Вот и все.
— Что за херню вы оба несете?
— Мартини, — говорит Брукс Маку, который от моего тяжелого взгляда выглядит так, будто готов в любую секунду молнией выскочить через заднюю дверь. — И расслабься, Мак, это же я. Он ничего не натворит сегодня, потому что мы все прекрасно знаем, кто главный, когда в комнате я.
— Какой же ты мудак!
— Линкольн, — говорит Кейс, хватая меня за плечо и поворачивая, чтобы видеть мои глаза. — Заткнись, мать твою, и послушай. Поскольку он вернулся и когда он здесь — он главный. Ты никак не можешь этого изменить, разве что убить его, но мы все знаем, что ты не станешь этого делать.
— Мы через многое прошли, — говорит Томас, обращаясь скорее к Маку, чем ко мне. — И, если ты хочешь померяться силами, я устрою это. Но не жди от меня никаких поблажек по старой дружбе. — Он бросает мне подобие улыбки и отворачивается, чтобы спрятать ее. — К тому же, мы заодно. Мы всегда были заодно, Линкольн. Тебя постоянно приходится в этом убеждать.
Мой гнев достигает наивысшей точки, и, наверное, я не могу его убить, но это не значит, что я не могу высказаться:
— Почему ты считаешь, что меня надо постоянно убеждать? А где, блядь, ты был последние пятнадцать лет? А? Ты просто собрался и свалил, подумаешь. Мы с Кейсом остались одни, чтобы разгребать все это дерьмо. Ты всего лишь корпоративный засранец. Свинья в свинарнике, весь в грязи так же, как и остальные. — Я усмехаюсь, кипя от гнева. — А знаешь, Кейс, как я называю тебя за глаза?
— Брось, Линкольн…
— Да пошел ты, Кейс. Ты весь извелся от беспокойства, потому что я пропал из виду всего на пару часов.
— Целый гребаный день, говнюк. Целую ночь и день, если быть точным. Где ты, черт тебя дери, был? И что у тебя за дела с этой девчонкой?
— Об этом я позаботился.
— Надеюсь, ты сделал все правильно, — говорит Томас, хватая свой мартини из рук Мака, который вновь старается быстрее скрыться на другой стороне бара. — Потому что ты и так уже наломал дров. — Он смотрит на меня искоса. — И мы не давали тебе полномочий убивать людей.