Анархизм
Шрифт:
Личность — безконечно боле сложна въ ея оригинальныхъ устремленіяхъ, чмъ общество, неизбжно ставящее себ ближайшія, боле грубыя, боле доступныя цли. Общественныя цли могутъ легко стать цлями даже и выдающейся личности. Но сколькимъ цлямъ послдней не суждено долго, а, можетъ быть, и никогда стать цлями общественными.
Эта «примитивность» общественныхъ цлей объясняетъ намъ также, почему коллективныя нормы, резолюціи, установленія поражаютъ насъ относительной бдностью содержанія, почему, напримръ, парламенты, соединявшіе не разъ въ историческіе моменты то, что могло-бы съ полнымъ правомъ быть названо цвтомъ націи въ интеллектуальномъ смысл, давали такіе жалкіе, такіе скудные плоды.
3) Несвобода личности идетъ еще дале.
Въ общественности въ любой моментъ встаютъ проблемы, вызываемыя техническими запросами общежитія, ни мало не интересующія личность, какъ таковую. Въ обществ живутъ рядомъ — сословныя и классовыя противорчія, интеллектуально-моральные антагонизмы между различными культурными слоями, культурно-религіозныя суеврія и культурно-религіозный нигилизмъ. Все это, сталкиваясь, порождаетъ могущественный хаосъ, въ который вовлекается личность, вопреки ея вол, независимо отъ оригинальныхъ и органичныхъ ей стремленій. И она или гибнетъ въ немъ подъ гнетомъ чуждыхъ ей проблемъ или совершаетъ огромную, ей ненужную работу. Сколько неожиданныхъ трагедій встаетъ для личности на этомъ пути трагедій, — порожденныхъ часто лишь случайнымъ вншнимъ сожительствомъ съ другими...
Счастье той личности, проблемы которой совпадутъ съ проблемами общежитія. Такъ бываетъ часто съ «талантомъ», превосходящимъ, по врному замчанію Шопенгауэра, способности, но не понятія толпы. Онъ уметъ угадать, сдлать своимъ то, что незримо ставится на очередь и предложить самостоятельное ршеніе прежде, чмъ косная обывательская мысль сознаетъ необходимость самаго ршенія. Талантъ получитъ награду. Но геній, стоящій надъ понятіями среды и надъ уровнемъ ея лавръ, остается часто непонятымъ и отторгнутымъ.
4) Еще боле мучительной для личности является обязанность для нея руководиться нормами общественной нравственности.
Жизнь и творчество сознающей себя личности опредляется нравственнымъ закономъ — не тми требованіями морали, о которыхъ говорятъ классы, политическія партіи и государство, a велніями того внутренняго божества, безъ котораго нтъ человческой природы, и которое возвышаетъ ее надъ всмъ остальнымъ органическимъ и неорганическимъ міромъ.
Эти велнія, этотъ единственный нравственный законъ заключается въ установленіи полной гармоніи между властными императивами своего «я» и вншними поступками, вншнимъ поведеніемъ личности.
Всякія попытки модифицировать дятельность, жертвуя внутренними императивами, приводятъ къ нарушенію гармоніи, уничтожаютъ единство и цльность личныхъ устремленій, колеблятъ равновсіе въ нравственной природ человка и потому являются безнравственными.
Можно говорить о ихъ цлесообразности, важности и даже необходимости, но вс эти соображенія имютъ внутреннимъ источникомъ не нравственные интересы отдльнаго и самостоятельнаго «я», а побужденія среды — партіи, класса, толпы и т. д.
Коллективная психика, конечно, можетъ подчинить и обусловить психику индивидуальную: она можетъ заставить ее пережить во имя общественной цлесообразности или даже нравственности такія чувства и настроенія, которыя въ данный моментъ совпадаютъ съ настроеніями и чувствами автономной личности. Но коллективная психика есть нчто лежащее вн личности; она указуетъ ей свои цли и свои средства. Подчиняя
Надъ нравственностью «я», нравственностью личности выростаетъ новая нравственность, подчиняющаяся инымъ законамъ, чмъ тотъ, о которомъ мы говорили выше. Эта новая нравственность, стоящая надъ личностью, въ значительной мр и вн ея, легко и свободно мирится съ компромиссами и уступками, на которыя должна итти каждая отдльная личность въ угоду ей. Она не видитъ и не желаетъ знать трагедіи отдльнаго человческаго существованія, она не желаетъ знать индивидуальной правды, она знаетъ только — коллективную правду.
Но коллективная правда есть ложь! Ради нея личность отказывается отъ полноты своей субъективной правды, ради нея она смиряетъ свои смлые порывы, ибо психика массы всегда консервативна!
Коллективная правда — грубая совокупность отдльныхъ человческихъ правдъ со всми урзками и уступками, необходимыми для примиренія всхъ. Она — насиліе, ибо она есть грубое воздйствіе однихъ на другихъ. И автономная личность не можетъ съ нею мириться, ибо только въ себ чувствуетъ для себя законный источникъ нравственнаго.
5) Т опасности общественности, о которыхъ мы говорили до сихъ поръ — самоочевидны. Но есть иныя, боле грозныя, о самомъ существованіи которыхъ многіе не подозрваютъ.
И къ нимъ относится прежде всего неизбжный психологическій фактъ, что общественная санкція въ нашихъ глазахъ является единственнымъ критеріемъ истинности нашихъ утвержденій.
Мы только что констатировали возможность жесточайшихъ антагонизмовъ между личностью и обществомъ, — мы знаемъ, что антагонизмы эти могутъ обостряться въ такой мр, что личность не только не ищетъ общественнаго признанія своихъ открытій, но a priori отвергаетъ за обществомъ какое либо право оцнивать или судить ея творческiя устремленія. Но это гордое отъединеніе, это презрніе къ суду массъ, суду народа есть разрывъ, только кажущійся.
Въ наиболе категорическомъ смысл, онъ можетъ быть еще разрывомъ съ данной формой общественности... Но... какой смыслъ могъ бы быть заключенъ въ наши утвержденія, въ наше творчество, если бы въ насъ не жила твердая увренность, что придетъ день, когда творчество наше заразитъ другихъ, всхъ, когда вра наша станетъ врою другихъ и восторжествуетъ та правда, которую исповдуемъ мы.
Слдовательно, вся дятельность наша направляется сознаніемъ, что она иметъ не только цнность съ нашей личной точки зрнія, но что она есть опредленная цнность и въ общественномъ смысл. Наше дло можетъ быть отвергнуто современнымъ намъ обществомъ, можетъ быть имъ признано вреднымъ, но оно въ нашихъ глазахъ освящается упованіемъ, что общество или откажется отъ своей несправедливой оцнки нашего дла или что послднее найдетъ достойнаго и справедливаго судью въ послдующихъ поколніяхъ. Иного мрила истинности своихъ утвержденій личность не знаетъ.
Такъ выростаетъ надъ ней судія, которому рано или поздно, но неизбжно предстоитъ произнести приговоръ надъ творчествомъ каждаго.
6) Есть еще одна тяжкая зависимость личности отъ общества, обычно остающаяся неосознанной.
Когда общество, ограничиваетъ насъ систематически въ свобод нашихъ проявленій, подмняетъ наши цли своими, рекомендуетъ, а чаще навязываетъ пользованіе, лишь имъ одобренными средствами, оно убиваетъ въ извстной мр нашу личную иниціативу и этимъ культивируетъ въ личности чувство безотвтственности.