Анархизм
Шрифт:
Такимъ образомъ, общественность является неизбжнымъ продуктомъ неискоренимаго въ насъ инстинкта самосохраненія.
3) Общественность помимо утоленія нашего инстинкта самосохраненія — представляетъ еще одну спеціальную выгоду для развитія и совершенствованiя нашей индивидуальности — выгоду «большого числа».
Въ настоящее время является боле или мене общепризнаннымъ, что увеличеніе размровъ соціальнаго круга является чрезвычайно благопріятнымъ, какъ для развитія индивидуальныхъ способностей, такъ и для повышенія общаго уровня самого общежитія.
«Въ обширномъ соціальномъ кругу — пишетъ, напримръ, Зиммель — обыкновенно встрчается большее или меньшее число выдающихся натуръ, которыя
Съ другой стороны, только большое общество можетъ обезпечить далеко идущую дифференціацію занятій и, непосредственно связанную съ ней, дифференціацію способностей. Только широкому соціальному кругу — подъ силу выростить и образовать многограннаго человка современности съ его всеобъемлющимъ кругозоромъ и яснымъ пониманіемъ задачъ міровой культуры. [6]
6
Contra, напр., Б. Сидисъ: «Сила личности обратно пропорціональна числу соединенныхъ людей. Этотъ законъ вренъ не только для толпы, но и для высоко организованныхъ массъ. Въ большихъ соціальныхъ организаціяхъ появляются обыкновенно только очень мелкія личности. Не въ древнемъ Египт, Вавилон, Ассиріи, Персіи слдуетъ искать великихъ людей, но въ маленькихъ общинахъ древней Греціи и Іудеи». («Психологія внушенія».).
Высоко дифференцированной личности тсно въ небольшомъ кругу. Подъ опасеніемъ задохнуться и поставить предлъ дальнйшему развитію своихъ особенностей, индивидуальность выбрасывается за предлы, не дающей простора ея силамъ, общественной группы въ поискахъ за боле широкимъ дифференцированнымъ кругомъ. Мощная личность нуждается въ необозримомъ матеріал для своего творческаго «дла». И ареной ея исканій можетъ быть цлый міръ.
Довольно примра современной крошечной Швейцаріи съ ея ограниченнымъ географическимъ масштабомъ, съ ея мщанскимъ бытомъ и узкимъ кругозоромъ, чтобы видть, какъ крупная индивидуальность, родившаяся въ ея предлахъ, движимая силой безошибочнаго инстинкта, оставляетъ отечество и бжитъ въ сосднія большія страны. А вослдъ ей несутся обывательскіе крики о черствости и неблагодарности къ «своимъ».
4) Какъ общественности обязаны мы сохраненіемъ и послдовательнымъ усовершенствованіемъ — въ смысл приспособленія къ новымъ, боле сложнымъ задачамъ человческаго существованія — нашего физическаго типа, такъ мы ей обязаны и тмъ, что является самымъ дорогимъ для насъ въ нашей природ — одушевляющими насъ нравственными идеалами.
Мораль также, какъ нашъ языкъ, какъ наша логика — иметъ соціальную природу. Понятіе оцнки, понятіе идеала, какъ и все содержаніе нашей морали, выростаютъ на почв борьбы личности за свою свободу, борьбы, предполагающей соціальную среду. Слдовательно, самые пламенные протесты анархистскаго міровоззрнія, противъ общественнаго деспотизма, т ослпительныя переспективы, которыя рисуются намъ при мысли, что когда-нибудь падутъ послднiя общественныя оковы, все-же порождены принадлежностью нашей къ общественной сред. И не только отрицанія наши, но и самыя смлыя утвержденія наши неизбжно строются на матеріал, который даетъ многовковая человческая культура. Общественность есть — гигантскій возбудитель нашихъ моральныхъ устремленій. Ей принадлежитъ заслуга пробудить въ насъ то, что единственно намъ дорого въ нашемъ человческомъ существованiи — творческую волю къ свобод!
5) Новымъ и, быть-можетъ, наиболе значительнымъ аргументомъ въ защиту общественности является указаніе на то, что каждая автономная
Кто можетъ изъ насъ сказать — какою частью нашего «я» мы обязаны себ и только себ и что дала намъ исторія и современная общественность? Какъ опредлить въ образованіи нашей личности роль нашихъ индивидуальныхъ усилій, какъ учесть вліяніе на нее рода, школы, друзей, творчества всего предшествовавшаго человчества.
Съ момента нашего явленія на свтъ и особенно съ момента, когда открывается наша сознательная жизнь, мы пріобщаемся къ огромному фонду врованій, мыслей, традицій, практическихъ навыковъ, добытыхъ, накопленныхъ и отобранныхъ предшествующимъ историческимъ опытомъ. И такъ же, какъ культурный опытъ научилъ насъ наиболе экономичными и врными средствами оберегать физическій нашъ организмъ, такъ, сознательно и безсознательно, усваиваемъ мы тысячи готовыхъ способовъ воздйствія на нашу психическую организацiю. И прежде чмъ отдльное «я» получитъ возможность свободнаго, сознательнаго отбора идей и чувствъ, близкихъ его психофизической организаціи, оно получитъ не мало готовыхъ цлей и средствъ къ ихъ достиженію изъ лабораторіи исторической общественности.
Нашему живому опыту предшествуетъ опытъ людей давно умершихъ и ихъ могилы продолжаютъ говорить намъ. Он говорятъ о порывахъ и творчеств нашихъ предковъ, о наслдств, оставленномъ намъ. Мы окружены ихъ дарами, не сознавая часто, какія гигантскія усилія воли были отданы на завоеваніе вещей — сейчасъ намъ столь необходимыхъ и всмъ доступныхъ. Истреблялись племена и народы, исчезали цлыя поколнія, зажигались костры, ставились памятники — и весь этотъ необъятный опытъ отданъ намъ. И незамтно для насъ онъ овладваетъ нами, онъ подсказываетъ намъ наши мысли, пробуждаетъ наши чувства, опредляетъ наши дйствія.
И уже одинъ фактъ принадлежности къ опредленной общественной групп, извстному народу или эпох, независимо отъ нашего личнаго участія въ ихъ творческой работе, насъ совершенствуетъ. Подобно владльцу недвижимости въ город, получающему «незаслуженный приростъ цнности», благодаря техническому преуспянію города или росту его населенія, принадлежность наша къ извстному обществу даритъ насъ грандіозными интеллектуально моральными завоеванiями, далеко превосходящими наши личныя силы.
Такъ, прежде чмъ проснулся въ насъ нашъ критическій духъ, мы оказываемся въ плну чужихъ представленій, чужихъ утвержденій, то несущихъ намъ радости, то трагически терзающихъ насъ.
И, если въ насъ не встанетъ творецъ, чужіе призраки овладютъ нами и мы будемъ нести ихъ ярмо, не сознавая себя рабами.
Но каждый изъ насъ можетъ и долженъ быть свободнымъ; каждое «я» можетъ быть творцомъ и должно имъ стать. Переработавъ въ горнил своихъ чувствованій то, что даютъ ему другія «я», то, что предлагаетъ ему культурный опытъ, сообщивъ своему «длу» нестираемый трепетъ своей индивидуальности, творецъ несетъ въ вчно растущій человческій фондъ свое, новое и такъ вліяетъ на образованіе всхъ будущихъ «я».
Разв этотъ непрерывный ростъ человческаго творчества, гд — прошлое, настоящее и будущее связаны однимъ бушующимъ потокомъ, гд каждое мгновеніе живетъ идеей вчности, гд всему свободному и человческому суждено безсмертіе, гд отдльный творецъ есть лишь капля въ вздымающемся океан человческой воли — не родитъ — могучаго оптимистическаго чувства? Именно въ идеяхъ непрерывности и связности почерпали радостный свой пафосъ знаменитыя системы оптимизма — Лейбницъ, Гердеръ.
Гердеровская идея прогресса — есть идея осуществленія «человчности» (Humanit"at, Edle Menschlichkeit), постояннаго движенія къ общей связанности всхъ и сліянію природы и культуры въ одномъ цломъ.