Анчар Крой. Огнеходец
Шрифт:
Есть и другой вариант.
— Сержант, — подозвал он одного из полицейских. Он встречался с ним, когда рассматривал первое обнаруженное место распятия на Вагоноремонтной улице. — Удалось что-нибудь интересное собрать за вечер?
— Здесь — не особо, — устало ответил тот. — Дальше много трупов с отгрызёнными лицами. До сих пор устанавливают личности.
— Что криминалисты?
— Да как обычно. Пришли, сделали свои дела, уехали. Сказали, слишком много работы, продолжат завтра.
— Трупов обечаек не
— Вроде нет. Хотя… Тут через дом полузатопленный подвал. В нём несколько обгоревших трупов собак. Может, и обечаек.
— Хоть я и не вправе вам указывать, сержант, но нужно сделать слепок и звать туда криминалистов. Это может быть связано. Обечайки обитали по всему району, они могли напасть и на убийц.
— Разумно, — согласился он. — Кстати, детектив… Позавчера, перед тем, как уехать, вы советовали обыскать ангар на Вагоноремонтной. Там нашли два вида подошв. Полузатёртые, вероятно, старые. Сорок третий размер, мужской сапог. И вторая — след голой стопы, возможно, женский. Оба в работе.
— Спасибо. Что-то ещё нашли?
— Да, нашли… э-э-э, перья совы.
— Ты уверен, что эта информация важна? Бюьсь об заклад, вы там нашли помёт голубей. И?
— С больших птиц сыпется тальк и пыль, детектив. И…
— Не тальк, — поправил Анчар. — Пудра. Роговые частицы.
— Много мелких фрагментов оперения, — кивнул сержант. — Здесь же — ничего. Это не стали приобщать к материалам, но, возможно, кто-то их обронил.
— Большие перья?
— Средние. Такими вполне могла быть обшита одежда шамана или жреца. Ну, как на ловцы снов вешают…
— Спасибо, сержант. Займитесь обечайками в подвале. Ауры, следы пуль, состав воды — горели ли они там или их туда притащили.
— Да какой же рунолог в час ночи поедет! Мы и сами-то, если честно…
— Чёрт с вами. Веди. А ты, — он обратился к Сороке, — идешь со мной.
Вскоре Анчар рассматривал подвал, в котором чёрные трупы обечаек представляли собой невнятную черносливовую кашу. Рога им кто-то обломал, как бы двусмысленно это ни звучало. От голов тоже осталось немного. Он не стал их трогать — тут действительно больше скажут криминалисты. Но аур… почти нет. Тот, кто их вывалил сюда, сделал это быстро — или очень давно.
— Видишь что-нибудь? — спросил он Сороку.
— Нет.
— Там видела — а тут не видишь?
— Да. Тебя чё-то не устраивает, дед? Тогда пока.
В его тридцать пять слово «дед» ему совсем не нравилось. С каждым разом он всё сильнее порывался дать ей подзатыльник. Прямо как дед.
— Для «пока» мы ещё даже не начали. Идём в машину.
Понадобилась двадцать одна с половиной минута, чтобы они доехали до точки другого распятия. На Вагоноремонтную. Сорока молчала, и Анчара это устраивало. Мыслями она была где-то далеко, оно и к лучшему.
Он подъехал практически впритык. Единственное, что здесь
— Попробуем ещё раз, — сказал Анчар.
— Здесь что, тоже кого-то?.. — намеренно не договорила она фразу.
— Ты и скажи.
Сорока вновь села, на этот раз прислонив руку к стене. Закрыла глаза. Судя по вздутым на висках венам, даже дыхание задержала.
— Шестиугольная звезда, — на выдохе пробормотала она и бессильно рухнула на мостовую, словно убитая.
Глава 20
Кровь из носа окрасила нижнюю часть лица Сороки. Анчар привалил её к стене, аккурат напротив обведённого мелом силуэта. Прощупал пульс: жива.
— Оживай давай. Опять скажешь, что я тебя укокошил.
Она медленно открывала глаза. Долго смотрела на силуэт жертвы, с недоверием и отвращением. Анчар тем временем заказал воду. Через минуту прилетел дрон-доставщик.
— Умойся и выпей, — сказал он, вручая бутылку Сороке. — Ты сказала про шестиугольную звезду. О чём речь?
— Руна. Знак.
— А вот и нет. На животе жертвы — и этой, и другой, была совсем другая руна.
— Не на ней, — сдавленно ответила она. — В воздухе горела звезда. Она вращалась в прозрачной сфере, ускоряясь, пока не достигла бешеной скорости. А поток шёл изо лба… Из кристалла.
Сорока умыла лицо водой, вытерлась рукавом и отпила воды.
— Что ещё ты видела?
— Темнота. Было темно. Только звезда.
— Тогда стоит посмотреть ещё раз.
— Что это за херня? — раздражённо спросила она. — За что их так?
— За просто так. Если ты хорошо напряжёшься, есть шанс это выяснить. Продолжай.
Сорока встала, прошлась вдоль стены, вернулась и вновь прислонила руку к стене, на этот раз не приседая.
— Н-нет, нет, — пробормотала она, покачивая головой. — Не то. Больше не вижу.
— Ты сама себя слышишь? — Анчар терял терпение. — Там вурды, тут звезда. Ты называешь вещи, которые невозможно проверить. В следующий раз скажешь, что кристалл во лбу светился? Или что она истекала кровью? Такое я и сам могу до бесконечности озвучивать.
— Я тебе ничего не обязана, дедок.
— Тебе двадцать, мне тридцать пять, — оборвал её Анчар. — У меня плохие новости для твоей мамы.
Сорока толкнула его в грудь. Тут же занесла руку для того, чтобы оцарапать лицо.
— Тихо, тихо, — он поймал её руку. — Неужели ты не знаешь, как работает чёрный юмор?
— Чёрный здесь ты! Дедок.
Анчар глубоко вздохнул, сдерживаясь. Хочет девчонка язвить — что ж, пусть так. Если не выпускать пар, котёл может взорваться.
— Голая женщина, — сказала Сорока, сложив руки на груди и прохаживаясь мимо силуэта. — С маской птицы на голове.